Нежность - стр. 66
Вспоминает актер Е. Стеблов: «Я часто приходил в гости к Насте и Никите. Настя пекла оладьи и, если собиралась «на выход», подводила глаза «под Вертинскую». Тогда многие девушки красились «под Вертинскую». «Алые паруса», «Человек-амфибия», «Гамлет» принесли Насте огромную популярность. Они учились вместе с Никитой на одном курсе Щукинского училища, а я – на курс старше. С ними на курсе учился парень, назовем его Д. Его выбрали старостой курса, так как администрация видела в нем свою опору – надежность и организованность. Но у Д. была тайная страсть – очень мечтал сыграть Гамлета. Произведение знал почти наизусть…
К сожалению, так часто случается в творческих вузах: безумие иногда принимают за талант. После исполнения Настей роли Офелии в фильме Григория Козинцева Д. стал преследовать Вертинскую, угрожать и ей, и Никите. Говорил, что убьет и ее, и себя, и его. И если бы не Настина мама, которой удалось-таки изолировать Д. в психлечебницу, еще неизвестно, чем бы все закончилось…»
Спустя полтора года после свадьбы Михалков и Вертинская… развелись. Инициатива развода исходила от Михалкова, который однажды вдруг ясно осознал, что жена его не любит. Это случилось в марте 67-го. Вот как об этом вспоминает сам актер:
«Конечно, с одной стороны, не совпали два эгоизма. Настя была сдержанна, иронична по отношению ко мне. Она была очень известна, и, когда мы появлялись на людях, все, естественно, шли к ней. Это не вызывало у меня чувства глубокой обиды, но определенный мужской комплекс все-таки возникал. Наверное, поэтому я так часто из-за нее дрался.
Но один момент в нашей жизни оказался очень важным. Я уже учился во ВГИКе (после отчисления из «Щуки» Михалков поступил на режиссерский факультет ВГИКа. – Ф.Р.) и решил снять картину о вологодских кружевницах. Уехал в Вологду и провел там невероятно замечательное время в пустой деревне среди старух. Был, как сейчас помню, март. Я приехал оттуда переполненный новыми, не известными доселе ощущениями. Вошел в квартиру. Настя спала. Я разбудил ее и, расхаживая по комнате, стал рассказывать, рассказывать… И вдруг, повернувшись к ней, натолкнулся на такой вежливый-вежливый взгляд, на снисходительную улыбку. То есть она слушала меня в силу воспитания. А в остальном это была абсолютно чужая женщина. В общем, я так и не научился быть тем, кем она хотела меня видеть. Сначала еще пытался, потом – бросил…»
О том, как сильно Михалков переживал разрыв с Вертинской, можно судить по такому факту. Как-то ночью, после очередного тяжелого объяснения с женой, он позвонил Стеблову и, вызвав его в скверик на улице Воровского (возле Театра киноактера), поделился с другом своим горем и попросил у него совета. Но что мог посоветовать ему друг? Разве что смириться…