Нежная война - стр. 13
Луиза Прентисс начала объявлять благодарности всем, кто принял участие в организации вечера, но Мейбл Кибби, весело мне подмигнув, прервала ее речь новой мелодией, еще более чувственной, чем предыдущая. Пока остальные танцоры бросились искать себе партнеров, Хейзел и Джеймс так и остались вместе, не отпуская рук.
Если бы я не смогла связать этих двоих к концу второго танца, Зевс был бы волен сделать Посейдона богом любви, а я бы отправилась присматривать за рыбами.
Я могла бы наблюдать за ними целую вечность. К тому моменту не только мои глаза пристально следили за тем, как Хейзел Виндикотт, известная в приходе за скромность и игру на пианино, танцует с молодым высоким незнакомцем. Когда песня закончилась, девушка открыла глаза и увидела лицо Джеймса и лица других прихожан, которые шептались и переглядывались между собой.
– Мне пора идти, – сказала Хейзел, отстраняясь. – Люди скажут…
Ее накрыла волна стыда. Как она могла прервать этот особенный момент из-за страха перед окружающими?
Он ждал, открыто и спокойно, без капли подозрений. В конце концов, она ничего не должна этим людям.
– Спасибо, – выдохнула девушка. – Я прекрасно провела время.
Она смущенно подняла голову и посмотрела в его темно-карие глаза. «Ты замечательная», – говорили они.
«Как и ты», – ответили ее глаза с длинными ресницами.
– Мисс Виндикотт, – начал он.
– Зовите меня Хейзел, – сказала она с легким волнением. Не слишком ли это дерзко с ее стороны?
На его щеках вновь появились ямочки, и она готова была растаять. Другие люди не имели значения. Пусть себе сплетничают.
– Мисс Хейзел Виндикотт, – сказал Джеймс. – Через неделю я отправляюсь на службу.
Она кивнула.
– Я знаю.
Он уже говорил ей, и это была ужасная новость. Некоторые знакомые Хейзел уже погибли на войне.
Джеймс сделал шаг к ней.
– Мы можем увидеться еще раз, до того, как я уеду?
Она поразмыслила над этим скандальным предложением. Такое поведение не было в порядке вещей. Знакомство и общение должно происходить в присутствии какой-нибудь пожилой леди, которая будет строго следить за тем, чтобы все оставалось в рамках пристойности. Каждый шаг, каждое слово должно быть одобрено родителями. Крупные дамы рассекали воды церковного социального океана, как военные линкоры, выискивая неподобающие объятия и тайные поцелуи. Война ослабила строгость общественных нравов, но лишь немного.
Джеймс заметно стушевался. Он сказал слишком много. Все шло слишком быстро. От этих мыслей его затошнило, но разве у юноши был выбор? У него оставался всего один шанс узнать Хейзел Виндикотт, девушку за пианино.