Нежная боль - стр. 12
Уже неделю она крутилась вокруг меня, делая недвусмысленные намеки. Все окружающие сучки теки, при мысли о моем члене. Только кто-то делал это молча, а кто-то настырно добивался своей цели. Одной сегодня всего лишь чуточку повезло.
Быстро взяв инициативу в свои руки, будто боясь, что я передумаю, расстегнула ширинку и вытащила мой член.
– Он бесподобен, – проговорила она, пыталась кокетливо со мной заигрывать.
Она действительно думает, что мне интересны эти игры? Идиотка. Для меня женщины всегда были ничем иным, как предмет для удовлетворения мужских потребностей. Все кроме одной, но и с этим уже покончено.
– Бери сука в рот, пока я сам не загнал этот болт тебе по самые гланды, – в нетерпении прорычал я, хватая ее за волосы.
Поморщившись, но не издав ни звука, покорно наклонилась и обхватила его губами. Да! Сучка. Мне лучше не перечить, у меня разговор короткий…
Ослабив хватку, откинулся на спинку кресла, прикрывая глаза.
– Продолжай, – выдохнул я, ощущая, как начинает приливать кровь к головке. – Глубже давай.
Я не привык к беспонтовой нежности, всегда предпочитая грубый секс. Жесткий, так чтоб искры из глаз.
Едва расслабившись, в мозгу снова всплыло лицо этой мрази. Бл.дь! Ну почему я возбуждаюсь только, представляя ее? Всегда она. Мое проклятье, выворачивающее сознание. Несбыточная фантазия, отравляющая мою жизнь.
Девка, осторожничала, и мне это порядком надоело. Терпение окончательно лопнуло, и я начал сам жестко насаживаться на ее тугое горло. Отбойным молотком трахал ее рот. Вбивался глубже, не обращая на мычания и слезы. Никто не обещал ванили и розовых соплей. Я вообще никому ничего не обещаю. Беру, то что хочется и так, как хочется, не считаясь с мнением других.
Делаю последний толчок перед тем, как взорваться в мощном оргазме, зажимая в кулак волосы белобрысой шлюхи.
– Алина, – прорычал я, находясь в другой реальности, изливая сперму в ее горло.
До конца держал ее, не давая вдохнуть воздух, не реагируя на ее сопротивление.
Через секунду очнувшись, убрал свои руки с ее волос, будто это было самое мерзкое, гадкое к чему приходилось прикасаться.
– Я Лика, – глотнув воздух, проговорила секретарша, вытирая свой рот тыльной стороной руки. – А кто такая Алина? – вытаращила на меня свои рыбьи глаза, густо подведенные черным карандашом.
Хотелось свернуть ей шею, чтобы никогда больше не задавала таких тупых вопросов.
– Проваливай! Я же просил молчать, – сказал, убирая свой член в брюки. Весь кайф испарился, не оставляя приятного послевкусия. И во всем была виновата эта тупая курица. – Ты уволена, – с раздражением сказал я, отшвыривая ее от себя. Завтра возьму себе другую, менее разговорчивую. А лучше сразу немую.