Нежна и опасна - стр. 70

— А сей­час за на­ми то­же сле­дят? — спро­сила я, что­бы окон­ча­тель­но про­яс­нить сис­те­му бе­зопас­ности. — Где они? Я хо­чу уви­деть ва­ших… сус­ли­ков.

— Лю­бопыт­ной Вар­ва­ре на ба­заре нос отор­ва­ли, — от­ве­тил Олег и вы­шел из ма­шины, что­бы от­крыть мне дверь.
 

***

В «ак­ва­ри­уме» у нас заб­ра­ли мо­биль­ные те­лефо­ны и сум­ки, тща­тель­но обыс­ка­ли и про­пус­ти­ли в по­соль­ство с од­ни­ми лишь до­кумен­та­ми. В ма­лень­ком по­меще­нии, по­хожем на зал ожи­дания, си­дели два де­сят­ка че­ловек и смот­ре­ли те­леви­зор, по­казы­вав­ший аме­рикан­ские но­вос­ти. Мы се­ли на сво­бод­ные мес­та.

— Ког­да те­бя вы­зовут, по­дой­дёшь к окош­ку и от­ве­тишь на воп­ро­сы клер­ка.

— А что он бу­дет спра­шивать?

— Раз­ное.

— А что от­ве­чать?

— Прав­ду. — Олег пос­мотрел на ме­ня чуть ли не с жа­лостью. — Ни­ког­да не ври пред­ста­вите­лям влас­ти — это бес­по­лез­но и час­то вы­ходит бо­ком.

Я кив­ну­ла и на­чала смот­реть те­леви­зор. Сна­чала но­вос­ти по­лити­ки, по­том но­вос­ти спор­та, по­том прог­ноз по­годы. Всю Эс­то­нию нак­ры­ло цик­ло­ном.

И тут мне в го­лову приш­ла мысль. Все эти лю­ди си­дят и на­де­ют­ся, что их соч­тут дос­той­ны­ми по­сетить ве­ликую стра­ну Аме­рику. Но ведь ви­зы по­лучат не все. Мно­гим от­ка­жут.

Мо­жет, сто­ит вос­поль­зо­вать­ся шан­сом и про­валить ин­тервью? Мне от­ка­жут в ви­зе — и не при­дёт­ся ле­теть в Аме­рику на свадь­бу. Ка­жет­ся, это был единс­твен­ный спо­соб из­бе­жать ме­роп­ри­ятия. Ска­зать прав­ду: «Я не хо­чу ле­теть в Аме­рику, по­тому что бо­юсь нат­во­рить глу­пос­тей из-за Мол­ча­нова», — я ни­кому не мог­ла. По­жалуй, да­же са­мому Мол­ча­нову. Мне бы­ло бы стыд­но приз­на­вать­ся ему в глу­бине сво­его мо­раль­но­го па­дения. В том, что я пе­рес­та­ла рас­счи­тывать на своё бла­гора­зумие и вы­дер­жку, и ви­дела спа­сение лишь в том, что­бы дер­жать­ся от не­го по­даль­ше.

Я бы­ла как бе­шеная со­бака, ко­торая осоз­на­ёт, что она опас­на и про­сит по­садить её на цепь. Или прис­тре­лить, ес­ли по­надо­бит­ся.

Я об­махну­лась до­кумен­та­ми. По­чему здесь так жар­ко? Вез­де, во всех офи­ци­аль­ных оче­редях и за­лах ожи­дания, сгу­щалась оди­нако­вая ду­хота — что в пас­пор­тном сто­ле в Ов­ся­нов­ке, что в по­соль­стве США в Тал­ли­не. Мне за­хоте­лось вый­ти на ули­цу и вдох­нуть влаж­но­го при­бал­тий­ско­го воз­ду­ха, но вряд ли ме­ня пус­тят об­ратно. Я дол­жна прой­ти ин­тервью. А по­том я бу­ду сво­бод­на.

Олег взял с со­сед­не­го крес­ла га­зету на эс­тон­ском язы­ке и на­чал чи­тать. Я по­коси­лась на не­го. Лох­ма­тая бо­рода ло­патой, коп­на со­ломен­ных во­лос, сверкающая серь­га в ухе, — там что, брил­ли­ан­ти­ки?! — рва­ные джин­сы и до­рогу­щие крос­совки «Бе­луга». Он был за­гадоч­ный, этот Олег Иго­ревич. С детс­тва знал Ко­ханов­ских, по­том стал сле­дова­телем, по­том всё бро­сил ра­ди Бо­риса Ми­хай­ло­вича. Не же­нат, и жен­щи­ны, ка­жет­ся, не бы­ло. По край­ней ме­ре я ни­ког­да о ней не слы­шала. А глав­ное — он выг­ля­дел как мод­ный ка­над­ский ле­соруб, ко­торо­го ин­те­ресу­ют… дру­гие ка­над­ские ле­сору­бы.