Нежна и опасна - стр. 40

по­чувс­тво­вала его от­но­шение к Ле­не. По­хоже, он счи­тал, что хо­рошо скры­ва­ет собс­твен­ные эмо­ции. Так сто­ит ли сей­час под­ни­мать этот воп­рос? Я спро­шу: «Ты до сих пор лю­бишь Ле­ну?», — а он от­ве­тит: «Нет, те­бе по­каза­лось», — и на этом те­ма бу­дет зак­ры­та.

— Всё нор­маль­но, — ска­зала я. — Хо­тя… мож­но за­дать лич­ный воп­рос?

Он кив­нул.

— По­чему ты ещё не же­нат?

Он чуть нах­му­рил­ся, как буд­то это был очень глу­пый лич­ный воп­рос.

— Мне все­го трид­цать два го­да, Ань. Я по­ка не встре­тил под­хо­дящую де­вуш­ку. А по­чему ты спра­шива­ешь?

Я по­жала од­ним пле­чом:

— Прос­то ин­те­рес­но. Ты кра­сивый, бо­гатый и ус­пешный — в об­щем, за­вид­ный же­них. Не­уже­ли не бы­ло пре­тен­денток на твою ру­ку? Это как-то по­доз­ри­тель­но, — я улыб­ну­лась, что­бы он не оби­дел­ся.

— По­нят­но, — про­тянул он, — те­бе кто-то ска­зал, что я гей.

Я прыс­ну­ла:

— Нет! Да я бы и не по­вери­ла!

— Зна­ешь, ког­да те­бе за трид­цать, а ты ус­пешный и хо­лос­той, то за­вис­тни­ки на­чина­ют рас­пускать сплет­ни. Они го­ворят, что ты гей, им­по­тент, из­вра­щенец, боль­ной на го­лову, ми­зан­троп, со­ци­офоб, же­ноне­навис­тник и ку­чу дру­гой че­пухи. Ты ещё не раз с этим стол­кнёшь­ся. — Он нак­ло­нил­ся ко мне: — Не верь ни­чему, что го­ворят лю­ди. Верь толь­ко мне.

Он под­хва­тил ме­ня на ру­ки и по­нёс в ка­бинет. Го­лова зак­ру­жилась.

— Ку­да ты… — я не ус­пе­ла спро­сить, как он по­цело­вал ме­ня в гу­бы. — А как же па­роход?

Он сдви­нул пач­ку до­кумен­тов и по­садил ме­ня на край сто­ла.

— По­дож­дёт, — он то­роп­ли­во рас­стё­гивал ру­баш­ку и ре­мень од­новре­мен­но. — Всё по­дож­дёт. Ань­ка, ты не по­нима­ешь, что ты для ме­ня зна­чишь.

Он на­валил­ся на ме­ня, це­луя и ук­ла­дывая на спи­ну. Под­нял по­дол платья и под­це­пил тру­сики.

— Я с ума по те­бе схо­жу.

Ста­щил бельё и раз­вёл мне но­ги, под­хва­тывая под ко­лен­ки и под­тя­гивая к се­бе.

— Это ка­кое-то пом­ра­чение.

Он рыв­ком во­шёл в ме­ня.

И опять без пре­зер­ва­тива.
 

***

Ес­ли Ки­рилл был ос­тро­вом, к ко­торо­му ме­ня при­било пос­ле ко­раб­лекру­шения, то… и я бы­ла для не­го та­ким ос­тро­вом — гос­тепри­им­ным, спа­ситель­ным, щед­рым. Мы не лю­били друг дру­га, но мы друг в дру­ге нуж­да­лись. Мы тра­хались с от­ча­яни­ем об­ре­чён­ных, и, воз­можно, ис­пы­тыва­ли оди­нако­вые чувс­тва — на­пол­неннос­ти и опус­то­шения.

Ме­ня нак­ры­ла неж­ность. Он был мной, а я бы­ла им. Я об­ви­ла Ки­рил­ла но­гами, со­еди­ня­ясь с ним в од­но. Это был са­мый ис­крен­ний секс в мо­ей жиз­ни, но, увы, са­мый дру­жес­кий. Мо­жет быть, да­же ин­цест.