Размер шрифта
-
+

Нежна и опасна - стр. 23



То чувс­тво, ко­торое тол­кну­ло ме­ня к Ки­рил­лу в при­мероч­ной «Ба­боч­ки», не ис­чезло. Я всё ещё ощу­щала при­тяже­ние к не­му. Это бы­ло по­хоже на то, как ес­ли бы я заш­ла в до­рогой кон­ди­тер­ский ма­газин: вос­торг от кра­соты и раз­но­об­ра­зия пи­рож­ных, ис­ку­шение ку­пить сра­зу пять штук, не­воз­можность от­вести взгляд от при­лав­ка. И сом­не­ния в глу­бине ду­ши: а нуж­но ли мне это? Мо­жет, обой­тись без слад­ко­го?

Не­уже­ли это и есть вле­чение? Так жен­щи­на по­нима­ет, что ей нра­вит­ся муж­чи­на?

С Мол­ча­новым всё бы­ло ина­че. Тог­да мне по­каза­лось, что в кровь пус­ти­ли кис­ло­ту: я вспых­ну­ла, по­теря­ла спо­соб­ность ду­мать, прев­ра­тилась в жи­вот­ное. Ин­стинкты взя­ли верх, и я кра­лась к муж­чи­не, как го­лод­ная ль­ви­ца к сво­ей жер­тве. К Ки­рил­лу у ме­ня не бы­ло та­кого не­обуз­данно­го бо­лез­ненно­го вле­чения.

Я пос­мотре­ла на то мес­то за сто­лом, где на дне рож­де­ния Ма­ши си­дел Мол­ча­нов. Оно сей­час пус­то­вало, но пе­ред гла­зами воз­ник его об­раз: сол­нечные оч­ки, скры­ва­ющие взгляд, клет­ча­тая ру­баш­ка, рас­трё­пан­ные вет­ром ру­сые во­лосы. Я пом­ни­ла каж­дое его дви­жение, каж­дый нак­лон го­ловы. Пом­ни­ла бе­реж­ный жест, ко­торым он об­нял Ма­шу, пом­ни­ла хло­пок проб­ки от шам­пан­ско­го, кри­ки «Горь­ко» и кла­цанье же­лез­ных щип­цов для мя­са. Пом­ни­ла го­ре, нак­рывшее ме­ня с го­ловой, как мут­ная вол­на.

И я по­няла: то, что я чувс­тво­вала к Ки­рил­лу, мож­но бы­ло наз­вать ис­ку­шени­ем — смесью лю­бопытс­тва, не­офор­млен­но­го же­лания, де­вичь­его ин­те­реса и ис­крен­не­го че­лове­чес­ко­го вос­хи­щения. А то, что я чувс­тво­вала к Мол­ча­нову, мож­но бы­ло наз­вать од­ним ко­рот­ким сло­вом — го­лод. Не смесь че­го-то, не при­ят­ное вол­не­ние, а гру­бый, му­читель­ный, фи­зи­оло­гичес­кий го­лод. Ес­ли бы я са­ма та­кого не ис­пы­тала, то не по­вери­ла, что так бы­ва­ет: что мож­но ра­зумом осоз­на­вать всю не­воз­можность на­ших от­но­шений, а те­лом так от­ча­ян­но их же­лать.

Да­же то, что он находился на дру­гом краю зем­ли, ме­ня не ос­та­нав­ли­вало.

На тер­ра­се го­рели фо­нари, но моё ли­цо было скрыто в те­ни. И хо­рошо. Мне не хо­телось, что­бы кто-то из при­сутс­тву­ющих до­гадал­ся о мо­ём уг­не­тён­ном сос­то­янии. Ещё не­дав­но я ве­рила, что всё у нас с Ки­рил­лом по­лучит­ся, а сей­час мне ка­залось, что я со­вер­ши­ла ошиб­ку. Ме­ня ки­дало из од­ной край­нос­ти в дру­гую, как не­уп­равля­емую лод­ку во вре­мя бу­ри.

Я соб­ра­ла со сто­ла пус­тые чаш­ки и по­нес­ла их на кух­ню. Мне хо­телось ос­тать­ся од­ной, что­бы ник­то не мог под­смот­реть смя­тение на мо­ём ли­це или под­слу­шать сом­не­ния в мо­их мыс­лях. Я не при­вык­ла пос­то­ян­но на­ходить­ся на ви­ду, в ок­ру­жении лю­дей, из ко­торых как ми­нимум двое по дол­гу служ­бы уме­ют счи­тывать эмо­ции.

Страница 23