Неживая вода - стр. 12
Вот тогда Игнат и побежал прочь.
Он не оглядывался, чтобы не увидеть, как Званкино лицо кривится и дергается от смертной муки. И зажимал ладонями уши, чтоб не слышать хрипящий, разрывающий барабанные перепонки вой.
Только оказавшись дома и закрыв за собой дверь, Игнат вспомнил клочки тех нескольких минут жизни.
Назад его довез дядька Касьян, смиренно поджидавший парня возле кладбища и немало удивленный Игнатовой прыти. Он же поделился с парнем дровами и оставил обживать избу. Дальнейшие события как-то сами собой смялись в бесформенный бумажный ком. Может, от излишнего потрясения, а может, от едкого дыма, наполнившего избу при долгом розжиге печи, но в ту ночь Игнат не мог заснуть. Он крутился на старой бабкиной постели, чувствуя разрастающийся жар в груди. Дышать было трудно, сознание туманилось и плыло, но не давало провалиться в спасительный сон. Промучившись на постели до утра, Игнат, разбитый и обессилевший, поплелся к соседскому дому.
Дверь ему открыла полная немолодая женщина и ахнула, всплеснула руками.
– Господи святый! Да неужто это Игнат Лесень вернулся? Да как вырос! Натуральный жених! Что ж ты на пороге стоишь? Входи, входи…
Она отступила от двери, пропуская паренька в дом. Игнат, однако, не спешил входить и стоял на пороге, низко опустив голову.
– Мне бы молока немного, теть Рада?
Вместе со словами из его рта вышли свистящие хрипы. Дородная Рада закивала согласно, засуетилась.
– Конечно, сыночек. Нешто молока пожалею? Мы ведь с твоей бабкой Стешкой век вековали, тебя еще вот таким помню, – она выставила пухлый мизинец. – Ах ты ж, святый боже! Да ты входи!
– Спасибо, тетя Рада, я тут подожду. Нездоровится мне…
Игнат привалился плечом к двери и прикрыл глаза. Реальность расползалась клочьями тумана – неживого, белесого, что наползает под утро на деревенское кладбище. И парень не сразу почувствовал, как на лоб легли мясистые и потные ладони.
– Да ты горишь весь! – ахнула тетка Рада. – Жаром так и пышешь!
– Простыл на ветру, поди, – едва слышно прошептал Игнат.
А потом не стало ничего. Мрак, идущий по следу от самого приюта, настиг его и лег на плечи тяжелой медвежьей шубой. Кажется, его довели до дома. Кажется, уложили в кровать и что-то насильно вливали в изъеденное палящим зноем горло. Прошедшие события переплелись в сознании Игната. И он уже не мог сказать, где заканчивается сон и начинается явь.
Вот тогда к нему и пришла мертвая Званка.
Сначала в дверь легонько заскреблись. Будто загулявшая кошка просилась обратно, в тепло и негу хозяйского дома. Игнат хотел открыть глаза, но не мог, слабость намертво пригвоздила его к постели. Но в горячечном бреду чудилось, что рядом раздаются мягкие, шаркающие шаги бабки Стеши. Как обычно, она с кряхтением пройдет в сени, неспешно отодвинет проржавевшую щеколду и скажет ласково: