Нежить и некромант - стр. 24

Брасов оказался небольшим городком, чуть крупнее Цинсидироса, но гораздо оживлённее. И мрачнее.

Никаких украшательств на домах, ни единого цветного флага. Словно город говорил: «Оставьте меня в покое, я не стараюсь никому понравиться».

Салбатор сразу направился на постоялый двор, один из тех, что находятся вдали от проторённых троп, но никогда не испытывают недостатка в постояльцах.

Здесь не спрашивают о цели пути и метрику не просят. Кем назовёшься, тем и прослывёшь.

Если инквизиторы не нагрянут. А с полицией уж как-нибудь здесь договорятся. Хорошие отношения в подобных местах ценят дороже буквы закона.

И снова испугало Миджину не это место как таковое, а то, насколько быстро она всё это считала, едва переступив порог.

В воздухе за пределами постоялого двора пахло чем-то холодным, как сталь клинка. И окончательным, как надгробие.

Внутри же постоялого двора этот запах почти не ощущался. От каждого угла веяло безопасной ленивой сытостью.

– Вещи кинем и в замок! – бросил Салбатор через плечо, обращаясь к ней. Петер вжал голову в плечи и ссутулился.

– Зачем в замок? – прошепелявил он. – Там в подвалах до сих пор бродит дух Графа-Кровосмесителя. Того самого, который замучил тысячу дев.

– А за пределами рыщут псы Инквизиции. Их бойся больше, они сейчас посильнее любого призрака, – фыркнул Салбатор, но с Миджиной переглянулся.

«А я сразу понял, что он это», – говорил его взгляд.

Миджина прислушалась к ощущениям, присмотрелась к Петеру Болдеру, высокому и тщедушному, будто застенчивому, но со странным блеском почти прозрачных глаз. Он явно что-то недоговаривает, но на убийцу непохож! Впрочем, что она может знать о внешности убийц!

И сразу потянуло вечерней сыростью. Постоялый убогий двор исчез, слуха коснулись пения цикад и негромкий шелест листвы. И темно вокруг стало: фонари в округе, как сговорившись, сегодня не светили.

– Домнишоара, – пропел голос. Он пытался казаться иным, но пришепётывание было ненатуральным, не как у этого странного Петера. – Могу я узнать у вас путь?

И всё. Дальше боль, жар, холод и липкая жижа на пальцах, оказавшаяся её кровью. Надо же, Миджина даже не успела прижать рану руками!

– Пустите меня! Кто вы такие? – скулил Болдер и пытался оглядываться, чтобы при случае позвать на помощь. Не угадал, в таких местах люди не лезут в дела ближнего.

Себе дороже, вот и сейчас парочка, сидевшая у очага, отвернулась и уткнулась в стаканы.

– Замолчи, – шикнула она на Болдера и сама себе удивилась.

Такой ненавистью дышали её слова, что Болдер и впрямь заткнулся, метнувшись ближе к Салбатору. Понял, дурачок, что там безопаснее.