Нежить и некромант - стр. 15
– Я его часто раньше слушала, – произнесла нежить ему прямо над правым ухом, и де Торес снова нащупал в сумке осиновый кол. Привычка, чтоб её!
– Значит, вспомнила прошлую жизнь?
– Немного. Мы с женихом гуляли здесь, и он угощал меня солёными орешками.
В толпе можно было разговаривать, не опасаясь быть услышанным. По воскресеньям здесь собираются горожане и после службы в Церкви гуляли, пили прохладный лимонад, уединялись в пышном парке, примыкающем к Городской площади. Всё, как и в других крупных городах Приозёрья.
И так же, как и везде, в толпе праздно шатающихся людей Салбатор остро чувствовал своё одиночество. Инаковость.
И этого уже не смыть никакой святой водой. Вот он человек, а жить с себе подобными никогда не сможет.
«Как и нежить», – мелькнула мысль, но он рьяно отмахнулся от неё, как от гнуса, норовящего выпить кровь. Они с нежитью разные. Может показаться, что это не так, но он знал суть воскрешённых.
– А теперь ты хочешь увидеть, как они умирают. Все те, кто был тебе дорог. И прочие в этой толпе, – сухо заметил Салбатор, бросая обвинения через плечо.
Нежить семенила за ним, стараясь не отставать. И пугливо озиралась, чтобы никто её не забрал.
Со стороны они, должно быть, выглядят как отец с дочерью, воспитанной в строгости и боязни людского греха. Вот и хорошо. Нахалы испугаются его строгого вида, а робкие и так не подойдут.
– Домнишоара, вы обронили, – тонкий слух некроманта уловил тихое пришепетывание позади себя.
– Простите, это не мой платок, – растерялась нежить, а Салбатор сразу схватил её за руку и задвинул за спину, как и полагается ревнивому отцу, оберегающему дочь от охотников за приданным.
– Это наш, спасибо, домин, – ответил он высокому молодому человеку приятной наружности. Именно такой, что располагает собеседника к беседе или обмену любезностями, но стоит незнакомцу отойти, уже ни за что не вспомнишь, как он выглядел.
Идеальная внешность для пса Инквизиции. Или для разной нечисти, притворяющейся человеком.
У Салбатора давно выработался нюх на таких гладких и приятных молодых людей бесцветной наружности.
– Простите, домин, я обратился к вашей супруге без вашего позволения, – незнакомец снял шляпу и слегка поклонился.
– Это моя дочь, – быстро поправил его Салбатор, отметив, как блеснули радостью прозрачные глаза собеседника.
– Разрешите представиться, Петер Болдер, вольный художник и немного изобретатель.
«Только бы нежить не вмешивалась», – подумал Салбатор и пожалел, что сбрил усы. Он любил их подкручивать, когда чуял запах добычи, и с ними было гораздо проще скрывать усмешку.