Нежить и богатыри - стр. 5
Делать нечего, надо идти воевать. Надевал богатырь доспехи крепкие, брал булатный меч, собирал коня Сивку смелого. И скакал, бежал на злого ворога! Смёл он силу-сильную да в один заезд. А в другой заезд смёл их жен, детей. Никого не оставил для семени. И домой езжал победителем!
Но дома тишь да гладь, все ушли воевать с татарином. И опять надевал богатырь доспехи крепкие, брал булатный меч, собирал коня Сивку смелого. И скакал, бежал на злого ворога. Смёл он татарина да в один заезд. А во другой заезд смёл их жён, детей. Никого не оставил для семени. И домой езжал победителем!
Что застал он там: заставы битые, хаты сожжённые да церкви белые на дым пущены. Никого из родни не осталось, род людской лежит весь вповалочку – пошалил, погулял печенег тот злой. Печенег тот злой да вместе с тюрками.
Разозлился Алеша, разгневался, кликнул Сивушку своего верного, вскочил на него, пришпорил больно так! Ай заржал конёк, будто бесы в нём, и догнал печенега лютого. Печенега лютого да тюрка глупого. Затоптал копытами их дурные головы, не оставил в живых ни единого! Шатры же вражьи спалил дотла назло! А из кольчугушек он взял и выковал себе железный дом. Да жить остался в нём, немоту свою проклиная, юродство наружу не выставляя. Так и жил богатырь Алешенька на краю Руси, рубежи от набегов оберегая, от всякой нечисти охраняя.
Прожил добрый молодец так без малого сорок лет и четыре годика, бобылем прожил да одиночкой. Ай прослыл он на земле могучим самым! Народ про него былины слагал и байки баил, мол, живёт на краю Руси богатырь-калика: ликом дурен, глух и нем, но Родину от половца сторожит, а поляка лишь одним своим ликом отпугивает!
Но случилось так, что устал терпеть одиночество могучий, русский богатырь, старый казак Алексей Попович-сын. Вышел он лунной ноченькой во двор, на улицу да под околицу. Глядь на небушко, там луна полная, на старость шедшая, богиней Дивией ему подмигивает и во весь рот широк улыбается. Загорюнился наш сиротинушка и то ли мыслями, а то ли жестами ей рассказывает:
– Гой еси, луна ясная, дева красная, велика Дивия, да ты избавь меня от порчи жуткой, от навета-наговора наистрашнейшего! Осерчала убиенная дева-птица Алконост, наложила завет на весь род людской и на меня бессмертного, проклятие.
Усмехнулась Дивия, спрашивает:
– А душегуб то кто, на деву ту?
Опустился Алеша на коленочки, перекрестился богу единому. Поморщилась богиня луны. А богатырь челом бьет, кается:
– Я душегуб её! Пошёл я в лес погулять, косточки молодецкие размять, серых уточек пострелять, стрелу каленую потешить, себя позабавить. Ходил, бродил, нет нигде серых уточек, улетели серы уточки в края дальние. Опечалился я, принялся целиться во всё подряд: дерево, так в дерево; куст, так в куст. И попал нечаянно в деву-птицу Алконост. Вскрикнула она голосом человеческим и кровью истекая, прокляла меня самыми страшными проклятиями, какие есть на свете, да выпустила дух.