Нежеланная пара - стр. 19
– Дядя Игорь приехал! – проверещала счастливая племяшка, ставшая ещё счастливей, когда я вручил ей коробку её любимых конфет и потрепал по голове. – Спасибо-спасибо-спасибо! – протараторила она и убежала в сторону своей комнаты, поедать сладости.
Ларисе было десять, и она была дочерью моей младшей сестры. Отец девчонки умер семь лет назад, а она вместе с матерью осталась у наших родителей, которые были совсем не против продолжать опекать своих чад и дальше. Со мной вот только у них никак не получалось, потому и ругались мы с ними нередко.
Как только след Лариски простыл, со второго этажа появилась Марина, которая сияла такой же улыбкой, как и её дочь.
– Кто к нам пожаловал, – она распахнула руки для того, чтобы меня обнять, мне же ничего не оставалось, кроме как подчиниться. – Привет, блудный братец.
– Привет, – ответил я ей тем же, сгибаясь в три погибели, дабы она дотянулась. – Тоже по вам скучал. Мать с отцом как?
На мои реплики сестра только закатывала глаза, а на вопрос ответила:
– Да как обычно, что ты спрашиваешь. Ругаются, мирятся, ругаются. Думают завести собаку Лорке, но та хочет обезьяну. Отец говорит, что второй такой дом не выдержит.
Я засмеялся. Да, племянница у меня была очень подвижным ребенком, мастерски сеяла хаос вокруг себя с самых юных лет.
– Пошли, родителям покажешься, да скажешь, чего пожаловал, – и, предрекая мои оправдания, с усмешкой произнесла. – Только не надо мне рассказывать байки про любовь сыновью.
Я сдержал смешок и повиновался. Всё-таки, моя семья меня очень хорошо знала. Все давно привыкли к тому, что я могу пропадать месяцами, не напоминая о себе даже телефонными звонками. Вот только они всегда знали, что в случае чего я помогу. Всё брошу и помогу.
Увидев меня, мама буквально на глазах расцвела. Она кинулась меня обнимать, говоря:
– Вот я же чувствовала, что заявишься, негодник! – восклицала она. – Чего стариков не проведешь, а?!
Тут я уже не сдержался и расхохотался, как заправский коняра.
– Мать, ты уж слишком в роль человека-то не вживайся, а то как-то не верится, что такая красотка может быть “старушкой”.
Да, по меркам оборотней моей матери лет было не так уж и много: всего семьдесят. Крохи, с учетом того, что наши собратья могли жить сто двадцать, сто тридцать и даже сто сорок лет. Так что, она была еще в полном расцвете сил и выглядела соответствующе: никто из людей не дал бы ей на вид больше тридцати пяти, ну, может быть, сорока, лет. Впрочем, будучи уже стодвадцатилетней женщиной выглядеть она будет максимум на пятьдесят, так что, ничего удивительного.