Независимость Грузии в международной политике 1918–1921 гг. Воспоминания главного советника по иностранным делам - стр. 5
Здесь достаточно наметить эти главные линии, чтобы, вернувшись опять к стилю исторических созерцаний, сказать, что грузинская демократия 1918–1921 гг., бывшая формой диктатуры социал-демократии, то есть марксизма правого крыла, являлась периодом подготовительным к торжеству в Грузии диктатуры советской. Всем содержанием социальной политики и духом своим демократия эта, вопреки несомненно и ярко пробуждавшемуся в ней народному сознанию, обращена была на деле в сторону Москвы, а не Европы. И этим создавалось коренное противоречие с той европейской ориентацией ее внешней политики, которой Грузия держалась настойчиво до лета 1920 г.
Когда в тяжелые дни февраля – марта 1921 г. Грузию уложили на стол и опытный хирург, советская власть, произвел над ней жестокую операцию, он знал, что пациент захлороформирован и подготовлен к операции не менее опытной, хотя и не столь дерзающей рукой грузинских социал-демократов.
То, что политически и субъективно было борьбой и казалось переворотом, исторически и объективно оказывалось простым разделением труда и чередованием фаз.
Вот и все. Это печально, но такие политические пассажи не кажутся значительными в эпоху, когда миллионы здоровых, цветущих людей умерщвлялись как ни в чем не бывало!
История человечества порой принимает формы сумасшедшей пляски. За внешними бредовыми формами, за быстрым мельканием событий важно видеть основные темы, постоянно возвращающиеся прочные нити.
Стремление народов к свободе, к творческому независимому существованию в таинственном единении национальных коллективов и есть одна из таких тем, одна из мнимо лишь прерываемых нитей.
Независимость Грузии и соседних ей народов Кавказа, несмотря на события 1920–1921 гг., вовсе не является простым эпизодом вчерашнего дня, с такой скоростью уходящего в историю; напротив, она есть и останется живой темой и наших дней, и близкого будущего. Поэтому и книга эта далека от настроения, выраженного в знаменитом Victrix causa diis placuit, sed vict a Catoni[3].
И если здесь ничего не прибавляется о том, в каких условиях и с какими превращениями жизнь Грузии протекает ныне в навязанном ей единении с другими государствами Советского Союза; как рисуется политическое и хозяйственное развитие на Кавказе под влиянием всего созданного русской революцией положения и как на деле устраиваются взаимоотношения между кавказскими народами, после отхода к Турции значительных территорий по Карсскому миру 1921 г., – то это лишь потому, что здесь перед нами уже новый, сложный отрезок исторической ткани, еще не вышедший из рук Ткача, в котором разбираться было бы преждевременно.