Независимое кино в России - стр. 13

– У тебя не было неуверенности из-за того, что первый проект супернизкобюджетный, а здесь сразу блокбастер?

– Да нет. Во-первых, повторюсь, меня окружают люди, которые лучше разбираются. У нас, например, работает директор картины… Меня завораживает. Я вообще не могу делать эту работу. Это сложнейшая административная работа: очень сложная, очень объемная, требующая огромного внимания, скрупулёзного подхода, менеджерских качеств. В моем понимании, это просто сверхчеловек. Когда я вижу объем документов, которые проходят через нашего директора Катю, я просто испытываю к ней любовь, потому что я ничего бы этого не мог сделать. Для меня это непостижимо. Потом, огромное количество всяких организационных штук. Например, группа едет в командировку: допустим, операторская группа и режиссеры. Это длинная командировка, которая потребует какой-то договоренности с теми, куда мы едем на встречи, плюс проживание, питание и прочее. Я могу ни о чем об этом не думать, это все сделает директор. А если бы это делал я, я бы потратил кучу времени. Допустим, мы же не можем снимать а бы каких актеров, «какие были». Мы можем снимать только тех, кто нас абсолютно устраивает: как они выглядят, как они играют, что это за люди и так далее. Значит, их надо отобрать, но на это требуется время. Это стоит денег, потому что это рабочее время. После того, как мы их отобрали может оказаться (так и оказывается), что они живут в разных уголках страны. Кто-то в Москве, кто-то в Одессе – их надо возить туда-сюда, это все стоит денег. По-другому – нет. Ты можешь сделать по-другому, но тогда ты сэкономишь на этом. То есть ты возьмешь не тот типаж, который тебе нравится, а который будем компромиссным. Это будет компромиссный продукт. Есть вещи, на которых совершенно невозможно экономить. Можно немножко сэкономить на комфорте, на каких-то вещях, без которых можно обойтись – это не скажется на качестве картинки, это скажется на нашем удобстве. И то, если это отнимет у нас не сильно много времени.

– Тем более, я так понимаю, у вас будет полноценный блокбастер с батальными сценами. Вы не показываете драму, а бои где-то там – всё на экране?

– Всё будет на экране. На экране весь бой от начала до конца. Это такой полноценный военный экшн. Очень часто, в 90% случаев, в кино о войне, которое я видел, экшн всегда условный. Там взрывается, куда-то туда стреляют, там, наверное, враги и так далее. Очень часто режиссер не ставит задачу объяснить, как устроена мизансцена, почему так происходит. Некоторые ставят. Например, в «Спасении Рядового Райана» тоже очень много условностей, но ты понимаешь в каком пространстве происходит бой: кто откуда стреляет, кто куда бегает. Это очень важно. Спилберг поставил себе задачу, чтобы это было понятно, чтобы не было неразберихи. У него тоже много условностей, но, тем не менее, он этим озадачился. Очень немного, кто этим озадачивается, это в кино бывает редко. Мы, например, этим озадачились очень сильно, поскольку рассказываем о бое, который стал почти неправдоподобной легендой. Настолько удивительная, крохотная группа останавливает такое количество танков.