Незавершенное дело Элизабет Д. - стр. 17

Вот тогда я и поняла, что она с Господом, потому что там, в гробу, была вовсе не она. На похоронах я воспринимала все совсем не так, как, наверное, полагается. Но когда смотришь на тело, в котором нет ни капли жизни, на тело, ничуть не похожее на того, кого ты знал, даже спящего, на тело холоднее, чем статуя, вот тогда-то и понимаешь, что Бог есть. Ведь что-то должно делать это тело чем-то большим, чем просто тело, и это что-то совсем не кровь, которая в нем течет.

29 апреля 1976 года

Школьный психолог нагрузила меня работой Маминой Помощницы. Она считает, что мне это на пользу, хотя мне не нравится сидеть с малышами и детишки меня раздражают. Мать в этой семье всегда улыбается и гладит девочку по волосам, обнимает и тискает. Мне вот интересно, делала ли так моя мама, когда я была маленькой, еще до того, как она стала называть меня Угрюмкой и Ворчуньей. Мать в этой семье спрашивала, нравится ли мне ходить в школу, расспрашивала о моей семье, и я поняла, что психолог ничего не рассказала ей об Анне. Что довольно странно, потому что, хоть она и живет в соседнем городке, в стране обо всем знает каждый второй. Во всяком случае, так оно выглядит, стоит только пойти в магазин. Когда она поинтересовалась, есть ли у меня братья и сестры, я не знала, что ответить. Какого ответа теперь могут от меня ожидать?

Я спросила маму, когда она мыла посуду; она долго ничего не отвечала, а потом поглядела в окно перед раковиной. Я не знала, заплачет она или рассердится. Но она просто сказала: лучше отвечать, что у меня никого нет, потому что рассказывать людям о сестре, которая недавно умерла, значит ставить их в неудобное положение, а людям это не нравится. Есть то, о чем можно говорить, а есть то, о чем не стоит. И в любом случае так оно и есть.

Лучше бы у папы с мамой было больше, чем двое, детей. Не слишком-то весело быть родителем, если погибает хороший ребенок и у тебя остается всего один, угрюмый.

12 мая 1976 года

Я снова пришла сегодня на кладбище и принесла с собой пегого пони Анны. Мне пришлось пробраться тайком в ее комнату, потому что маме не нравится, когда я туда захожу. Все на своих местах, даже ее грязная одежда валяется на полу, а кровать не застелена.

Я рассказала доктору Тринкер о том, как мне влетело на прошлой неделе, когда мама застала меня спящей в кровати Анны. Доктор Тринкер пообещала поговорить с ней, а несколько дней спустя мама сказала, что мне больше не надо посещать доктора Тринкер. Сказала, что мне это ни к чему и что у нас и так все прекрасно.

15 июня 1976 года