Незавершенная месть. Среди безумия - стр. 81
Мейси положила портфель на обеденный стол, вместе с четырьмя стульями обнаруженный Сандрой на распродаже подержанной мебели. (Сандра, к слову, неплохо умела сбивать цену, шла ли речь о продуктах питания или об одежде.) Схему дела Мейси развернула на столе и придавила по углам книжками, вынула из портфеля цветные карандаши, прихваченные в офисе. Затем прошла в крохотную кухоньку, поставила чайник на огонь и лишь после этого сняла шляпку и плащ. И засела за работу.
По правде говоря, Мейси и сама смутно представляла, что ищет. Знакомая дрожь охватила ее, стоило ей приступить к делу. Мейси бросили вызов; перед ней, как всегда, множество тропинок, одна из которых может привести к разгадке. В данном случае – к ответу на вопрос: что же случилось в Геронсдине? Что скрыто от взгляда поверхностного наблюдателя? Кто стоит за кражами, взломами и поджогами? Мейси знала: подобно тому, как река имеет много притоков и один исток, каждая запутанная история непременно берет начало в некой точке, раскручивается с одного события или поступка. И где этот исток? Приступая к анализу информации, Мейси отдавала себе отчет: торная тропа далеко не всегда оказывается верной. Собственные наблюдения Мейси, предвзятые представления о том, что такое хорошо и что такое плохо, а также предубеждения – все это может изменить восприятие или затуманить взор.
Мейси рано легла в постель. Некоторое время она, вытянувшись под одеялом, слушала тишину пустой квартиры, наконец заснула. Но сразу после полуночи затрезвонил звонок у входной двери. Словно кошка, разбуженная опасным врагом, Мейси вскочила, бросилась к выходу, спросонок путаясь в рукавах пеньюара. Не запирая квартиры, ощупью пробралась к стеклянной двери на первом этаже, вжалась в стену, скосила глаза. Кого это принесла нелегкая? На крыльце стояла Присцилла.
Мейси отомкнула замок.
– Что стряслось, Прис?
Мейси спрашивала, уже зная ответ, и от этого у нее противно заныло под ложечкой.
– Скорей одевайся, Мейси, нельзя терять ни минуты. Я взяла такси. Мы едем в Ричмонд.
Пока Мейси торопливо надевала юбку, белую блузку и теплый твидовый жакет, а также коричневые туфли на низком каблуке, Присцилла продолжала говорить:
– Мне позвонила Маргарет Линч. В госпитале считают, Саймон не дотянет до утра.
Мейси молча кивала. Слезы щипали ей глаза. Ничего не оставалось делать – только ехать с Присциллой. Она потом подумает, потом, утром, когда все будет позади. Когда все наконец будет позади.
В поздний час шоссе опустело, и до Ричмонда добрались быстро. Всю дорогу Присцилла держала Мейси под локоть. А той казалось, они едут не через Западный Лондон, а через время; один за другим позади остаются целые временные пласты, а Мейси смотрит, осмысливает себя – кто она, кем была, какой путь проделала до теперешнего состояния – женщины, приближающейся к зрелому возрасту, много лет поддерживающей огонь своей любви? Эта любовь затеплилась, когда Мейси едва сравнялось восемнадцать, и не гасла, даром что имелись претенденты на благосклонность Мейси. Кем она будет без Саймона, без этого шрама на душе? Как сложилась бы их судьба, если бы оба вернулись с войны невредимыми, лишь обремененными опытом? Неужели их ждал бы счастливый, как в сказках, конец, неужели хрустальная туфелька пришлась бы Мейси впору? Или между влюбленными встало бы стеной сословное неравенство? Мейси потерла ладонью запотевшее окно, поймала свое отражение в темном стекле. Теперь она – самостоятельная женщина, а не влюбленная девчонка. Своей кончиной Саймон дает ей свободу – другими способами не получалось. Как изменила бы Мейси смерть Саймона, случись она много лет назад, останься в прошлом? Возможно, давила бы все эти годы темной тенью?