НезаРазные истории - стр. 20
– А помните, как он… – начала она, и лица, осветившись детским любопытством, повернулись к ней. Тронулся лед воспоминаний и в памяти гостей, как карточки волшебного фонаря, взбудоражились и поплыли короткие и длинные связи с покойным. Вдруг зашевелились и ожили забытые детали, нюансы неприметного облика. Вспомнились несмешные шутки, и раздражавшие некогда черты вдруг стали обретать удивительное, почти безупречное совершенство. Брошенное когда-либо слово приобретало сакральный смысл, а некоторые поступки, вроде того, что покойный незадолго до смерти переписал на жену свой автомобиль, выстраивались в зловещее предзнаменование. В конце концов, доведя до критического идеала облик почившего, гости стали собираться. Софья Петровна, чуть покачиваясь, пыталась было помочь молчаливым официантам в белых, одноразовых перчатках, но, столкнувшись с почтительной укоризной, решила все же отправиться домой.
Потекли дни, в которых все было почти по-прежнему. Пустой дом примирился со своей участью, а Софья Петровна укротила, наконец, кусты малины, придав неприлично-буйной растительности подобающий вид. Дом ее стоял за городом. Вокруг лежали поля, мирно дребезжали соседские стройки, а ниже по склону текла река. Женщина часто спускалась туда, осторожно обходя заросли дурман-травы, а по возвращению садилась у открытого окна и, слушая вибрирующие трели соседской бензопилы, представляла себе Кирюшу. Вот он, в чисто-стиранной тюремной робе разгружает провизию, а вот таскает кирпичи или стелет асфальт. Представлять сына за работой ей было приятно. Сложнее было представить, как в пять вечера он насмерть пробил прохожему легкое складным ножом.
По вечерам, отмыв руки от чернозема и, по привычке, сбрызнув антисептическим раствором, она наливала большую кружку травяного чая и бралась за телефон. Словно назойливая муха, бьющаяся о стекло в своем безнадежном танце, Софья Петровна повторяла собственноручно созданный ритуал. Наскоро разделавшись с приветствием, она переходила к главному. «А вдруг кто проговорился?» «А Коля, когда Кирюше звонил, не сказал?» «Нет?» «А Аня точно не написала?» – засыпала она вопросами одного за другим. Ей отвечали с пристрастием, разделяя опасения, поддакивая и заверяя. Друзья и близкие включились в эту игру и выполняли ее условия с кровной приверженностью, тщательно оберегая совместно взращенную тайну. Однажды высказанная просьба обзавелась группой заговорщиков, и они принялись за дело с энтузиазмом стариков и с поистине монастырской выносливостью. В любой компании теперь, едва касались имени покойного, его вдовы или сына, тотчас загоралась невидимая предупредительная лампочка, и беседа, плавно огибая опасные участки, возвращалась в мирное, безопасное русло.