Незапертые двери - стр. 32
– Но какой ценой?!
– Я всего лишь доставила человеку неприемлемый дискомфорт, в то время как вы ему всю физиономию расквасили и ребра поломали! Полкабинета кровью забрызгали, – огрызнулась девочка уже жестче. – Так кто из нас в таком случае более кровожаден?
– Жестокость не всегда измеряется пролитой кровью.
– Давайте оставим этот нелепый спор! – раздраженно отмахнулась Сьюзен. – В конечном итоге важно лишь то, что теперь Финист находится под покровительством Сиарны, и ее Наместница прибудет уже сегодня. Вам же и вашей свите делать здесь больше нечего.
– Как вам будет угодно, – Кэти отступила назад, отвесив Жрице низкий поклон в полном соответствии с принятыми нормами этикета. Сегодня она проиграла, и, как бы ей ни было досадно, свое поражение следовало принимать с достоинством. – Всего наилучшего!
Удостоив своего поверженного противника короткого кивка, Сьюзен отвернулась, сложив руки на груди и наблюдая за тем, как охрана снова заковывает бывшего президента в наручники и выводит из кабинета. Теперь уже ее кабинета.
Проснувшись, Лайс долго смотрел в потолок, приводя свои мысли в соответствие с реальностью.
Он никогда не мечтал и даже в самых смелых своих фантазиях не подумывал о том, чтобы оказаться с Верховной в одной спальне. Все рассказы о ее невиданном мастерстве и невероятной искусности в вопросах любви пролетали мимо него как все прочие досужие россказни. Вокруг ее личности роилось множество баек и похабных историй, но Лайс предпочитал относить их к разряду неизбежного фольклора, так или иначе сопровождающего любого сколь-либо влиятельного человека.
Жрицы, вообще, славились своими умениями, позволявшими им соблазнять и подчинять даже весьма высокопоставленных чиновников Республики, буквально сводя некоторых из них с ума. Да и рассказы об «охоте», где Жрица выбирала себе жертву из новоиспеченных выпускников, не сходили с уст более старших курсантов, изобилуя такими подробностями, от которых душа то забивалась в дальний темный угол, то камнем обрушивалась с небес, вызывая приятное тянущее ощущение в самом низу живота.
Но, так или иначе, Лайс никогда не принимал эти истории слишком близко к сердцу, рассматривая их как вид местного народного творчества, придающего пикантности и остроты дворцовой жизни. Думается, в любом подобном сообществе пубертатных курсантов обязательно найдутся подобные сказания, теребящие их юношеское либидо.
А вот поди ж ты! Не успел Лайс и глазом моргнуть, как судьба забросила его в самую гущу молодежных легенд, где оставила барахтаться один на один с самой Верховной.