Незаметные истории, или Путешествие на блошиный рынок (Записки дилетантов) - стр. 4
Коммуникационная дистанция между Манни и мной стала сокращаться осенью 2017 года, когда я вновь оказался в Мюнхене, на этот раз для замещения должности университетского профессора. Помню, что, посетив блошиный рынок, я позвонил Наташе и радостно сообщил, что там ничего не изменилось – все на своих местах, и начал перечислять известных Наташе торговцев и покупателей, имен которых большей частью мы не знали и обозначали с помощью прозвищ, изобретенных нами для внутреннего пользования. Первым в этом перечне я назвал Манни.
Однажды, в октябре, Манни мимоходом упомянул, что на днях ему исполнится 75 лет и что эта дата его беспокоит: слишком солидная. Нет, в принципе он на здоровье жаловаться не может, разве что зубы подвели, но это у него наследственное, в мать. Вот тогда-то я и решил сделать ему подарок, который сможет стать поводом для разговора о новом проекте – или о серьезно переформатированном старом: о людях и вещах блошиного рынка.
Вскоре после знакомства с Манни в моей голове сошлись две мысли. Во-первых, о нереалистичности старой задумки о выдуманных историях про невыдуманные вещи. Пока количество приобретений на блошином рынке не перевалило за десяток, каждый из приобретенных предметов казался достойным отдельной детальной истории. Но когда число купленных или просто увиденных на блошином рынке и произведших впечатление вещей стало стремительно расти, возник почти неразрешимый вопрос об отборе предметов для рассказов, а сама идея выдуманных историй казалась теперь слишком узкой и плоской. Нужно было подумать о более сложной концептуализации.
Вторая идея состояла в том, чтобы написать книгу о блошином рынке как о месте встречи людей и вещей, месте специфического обращения с прошлым, альтернативной коммуникации и о причудливом отражении в блошином рынке состояния общества. В этом проекте можно было бы попытаться обратиться за помощью к Манни, который мог бы выступить лоцманом по рынку старых, странных и старинных предметов с его подводными камнями и течениями. Практика такого общения у нас была – ведь я регулярно обращался к нему с вопросами о товарах на его прилавке, а также за консультацией по поводу купленного на блошином рынке или в антикварном магазине.
Нужно было только объяснить ему, чего я хочу. Но я и сам еще толком не представлял себе, что это может быть. Самым простым в этой ситуации было подарить ему мою книгу, которая обнажала бы, по крайней мере, стилистику и методику будущего проекта. Такая книга, об исследовании семейной истории[4], в переводе на немецкий язык у меня была