Незабвенная - стр. 16
С самого приезда в Голливуд ему тысячу раз доводилось слышать название этого грандиозного прибежища мертвых; оно упоминалось в местных газетах, когда чьим-либо особенно прославленным останкам воздавались особенно пышные почести или когда это заведение приобретало какой-нибудь новый шедевр для своего собрания шедевров современного искусства. В самое последнее время Деннис ощутил к этой фирме повышенный интерес чисто профессионального свойства, ибо их бюро «Угодья лучшего мира» самим возникновением обязано было скромному соперничеству с великим соседом. Жаргон, на котором Деннис теперь ежедневно изъяснялся в конторе, был почерпнут именно из этого возвышенного и чистого источника. И сколько раз после какого-нибудь удачного погребения мистер Шульц ликующе восклицал: «Это сделало бы честь самому «Шелестящему долу!» И вот теперь, точно священник-миссионер, совершающий свое первое паломничество в Ватикан, или верховный вождь из Экваториальной Африки, впервые восходящий на Эйфелеву башню, Деннис Барлоу, поэт и собачий похоронщик, въезжал в Золотые Ворота.
Это были огромные ворота, самые большие в мире, и они сверкали подновленной позолотой. Особая надпись возвещала о том, что все конкурирующие Золотые Ворота из стран Старого Света уступают им по своему размеру. Сразу за воротами открывались полукруг золотистого тиса, широкая дорога, усыпанная гравием, и аккуратно подстриженная лужайка, посреди которой возвышалась диковинная массивная стена из мрамора, имевшая форму раскрытой книги. На ней полуметровыми буквами было высечено:
И привиделся мне сон, и увидел я Новую Землю, избранную для СЧАСТЬЯ. Там, в окружении всего, чем ИСКУССТВО и ПРИРОДА могут возвысить Душу Человека, я увидел Счастливый Приют Упокоения Бесчисленных Незабвенных. И узрел я Ждущих Своего Часа, что стояли на берегу узкого потока, еще отделявшего их от тех, кто ушел первым. Молодые и старые, они были равно счастливы. Счастливы в окружении Красоты, счастливы от сознания того, что их Дорогие, Незабвенные совсем рядом, в лоне Красоты и Счастья, недостижимых на земле.
И услышал я голос, сказавший: «Сделай это».
И тогда я пробудился и, озаренный Надеждой и Светом моего СНА, сотворил ШЕЛЕСТЯЩИЙ ДОЛ.
ВОЙДИ ЖЕ, ПУТНИК, и БУДЬ СЧАСТЛИВ.
А чуть пониже гигантским курсивом была высечена факсимильная подпись: «УИЛБУР КЕНУОРТИ, СНОВИДЕЦ».
Скромный деревянный указатель, стоявший рядом, гласил: «О ценах справляться в конторе. Езжайте прямо».
Деннис поехал дальше сквозь зелень парка и вскоре увидел здание, которое в Англии принял бы за усадьбу какого-нибудь банкира времен короля Эдуарда. Дом был черно-белый, обшитый тесом, с островерхим фронтоном, фигурными трубами из кирпича и железными флюгерами. Деннис поставил свою машину рядом с десятком других и пешком пошел по дорожке, окаймленной самшитовой изгородью, мимо искусственной ложбины, засеянной травой, мимо солнечных часов и маленького бассейна для птиц, мимо грубой каменной скамьи и голубятни. Вокруг него тихо звучала музыка – приглушенная мелодия «Индусской песни любви», исполняемая на органе и воспроизводимая бесчисленными динамиками, спрятанными в разных частях сада.