Нейросити - стр. 56
Разумеется, я знал, что не совершал преступления. Но теперь моё слово вообще ничего не значило. Да, и кстати – на нейрочипе отца также обнаружил поддельные записи о нашем с ним несуществующем разговоре. Как мы обсуждали возможность продажи краденных имплантов в Европе и как договаривались об их хранении на одном из наших складов.
Поддельными эти воспоминания, конечно же, были только для нас.
Быстрота, с которой произвели анализ нейрочипов и утвердили обвинительное заключение не вызывала сомнения – дело хотят поскорее закрыть, сделав нас козлами отпущения. А наличие ложных воспоминаний и вовсе являлось мощнейшим доказательством того, что всё происходящее – мастерски подстроенная фальсификация.
Кажется, никого в министерстве не смутила «тупизна» этого плана – тайно вывезти контейнеры со склада «Нео-протезиса» и отправить их в Афины, а оттуда снова вернуть на черноморское побережье. Чуть позже, на суде, на этот вопрос адвоката прокурор ответил нечто вроде: «Для отвода глаз, чтобы никто не подумал на обвиняемого». Признаюсь – не особо запомнил точную формулировку. Потому что встретить настолько откровенное равнодушие никак не ожидал, и совершенно потерялся под валом сфальсифицированных улик и обстоятельств.
Но, кажется, я забегаю вперёд.
После того, как Артур вывалил информацию, найденную на биопроцессорах, меня несколько дней продержали в камере. И выпустили оттуда лишь для того, чтобы отвезти на судебное заседание. Только там мне довелось увидеть отца – процесс был общий.
Он старался держаться, но также как и я понимал – мы в дерьме. Все его связи, все знакомства, все деньги, которыми располагала наша семья – ничего из этого не помогло. Деньги на счетах заморозили, производство приостановили, а связи…
Современный мир таков – если ты не успел, значит – опоздал. Быть может, если бы нас предупредили о том, что кто-то копает под семью, отец и успел бы обезопаситься. Но запущенный маховик уничтожения мы заметили лишь после того, как стали его жертвами. И теперь никто, включая самых старых друзей семьи, не собирался нам помогать. Да и какая им в этом была бы выгода? Железобетонные улики не оставили от нас и нашего адвоката камня на камне. А те немногие оставшиеся, кто верил в нашу невиновность, не имели нужной власти чтобы хотя бы затормозить дело – слишком низким социальным статусом они обладали…
Самыми «убойными» из доказательств являлись показания свидетелей. Их, как выяснилось, было трое.
Первый – тот самый «выживший» после нападения на конвой. Молодой рядовой «Оборонэкса», только-только закончивший академию, и сопровождение контейнеров «Нео-протезиса» было его первым заданием.