Нейросимбиоз. Побег - стр. 27
Портье плавно остановился, словно всю жизнь стоял вот на этом самом месте рядом со столом. Он сцепил руки – рукава кимоно полностью их скрыли – и заговорил:
– Казуя-сама, – портье склонил голову, – Отсуки Томоки-сан прибыла.
Патологоанатом кивнул, а портье отодвинул стул и указал рукой на него. Всё это опять было проделано со свойственной этому человеку грацией.
Джейн на секунду растерялась от такого гостеприимства, но потом медленно сняла пальто, давая Хидэтаки насладиться своим эффектным видом. Тот следил за каждым её движением, пожирая взглядом. Австралийская разведчица протянула пальто портье и поправила причёску. Джейн присела, и европеец пододвинул к ней стул, а затем исчез.
– Добрый вечер, Отсуки Томоки… – врач запнулся, явно не зная, как правильно обратиться к ней.
– Можно просто Отсуки, Хидэтаки-кун, – разрешила ситуацию Джейн.
Патологоанатом расплылся в улыбке. Всё его внимание было приковано к спутнице-журналистке. Даже когда пришёл тот европеец, поставил бокалы и налил в них красного вина, Хидэтаки не заметил ничего.
Джейн взяла в руки бокал, немного взболтала напиток, чтобы посмотреть на стекающие по стеклу маслянистые разводы, затем она принюхалась к содержимому и, не обнаружив лишних запахов, только потом сделала один маленький глоток, пробуя вино на вкус. Девушка поставила бокал на стол, провела пальцем по хрустальной каёмке.
Хидэтаки вздрогнул, словно очнулся от транса, и сфокусировался на Джейн.
– Что… вы желаете отведать, Отсуки-сан? – с запинкой проговорил патологоанатом.
– На твой вкус, Хидэтаки-кун. – Джейн улыбнулась и поставила стакан на стол.
Японец поднял руку, и через мгновение у стола материализовался европеец.
– Питер, будьте добры, пасту нам да салат «Бруто», чтобы утолить первый голод.
Портье молча кивнул и удалился.
– Знаете, а это был владелец «Роскоши сакуры». – Хидэтаки повернулся к окну. – Не знаю, почему он обслуживает зал…
– Может, ему нравится это делать? – предположила Джейн.
«Ага, как же, нравится. Тут половина посетителей может одним звонком лишить всех финансов, а вторая – разрушить здание. Неудивительно, что он так печётся, но что-то в его поведении есть интригующее. Мало кому из не-азиатов дают возможность здесь владеть собственностью».
– Какой прекрасный вид, – сказал Хидэтаки, кивнув в сторону.
Джейн повернулась в сторону взгляда собеседника. Похоже, они сидели практически рядом с углом здания, где висела золотая сакура. Одна маленькая улочка из домов разных стилей – Европейского союза, Османской империи, исконно японских, даже парочка китайских фасадов затесалась – плавно перетекала в ту большую, по которой приехала Джейн. Если посмотреть строго по направлению широкой улицы, то вдалеке можно увидеть море.