Невысоклики. Корона лесной феи. Часть 3 - стр. 9

Стемнело. Но веселье и не думало прекращаться. Папаша Уткинс принялся зажигать укреплённые вокруг столов факелы. Подошла Тина. Она поцеловала отца в щёку и сказала:

– Брось, папочка. Мы с Олли всё сделаем. Иди лучше к гостям.

Ночной воздух над танцевальной площадкой вспыхнул мягким волшебным светом. Волны таинственного сияния, сменяя друг друга, переливались всеми цветами радуги. На какое-то время музыку перекрыли ликующие крики. Гости как зачарованные смотрели вверх. Налюбовавшись вволю, вновь принялись танцевать. К чудесам в Норном посёлке потихоньку начинали привыкать.

Последним из приглашённых на празднике появился Нури. Гном теперь был постоянно в разъездах: он занимался делами трудовых посёлков – рабуцев на Эль-Бурегасе.

– Приветствую тебя, достопочтенный Нури Орбуж! – широко улыбаясь, по гномьи начал Виндибур. – Для нас большая честь видеть тебя гостем на…

Но Нури, увидев друга, махнул рукой: дескать, брось церемонии.

– Привет, Олли! Здравствуй, Тина!

Гном подошел к невесте и поклонился. Гости открыли рты от удивления. Даже самый несведущий невысоклик знает, что гномы никогда не раскланиваются с женщинами. Но Нури поклонился, причём на виду у всех, и протянул Тине подарок. Все ахнули. В его руках блистала усыпанная изумрудами серебряная диадема. Сразу было видно, что работа очень древняя и тонкая, с искусным филигранным узором. Переплетение лесных побегов и листьев в центре украшал золотой дубовый лист, черенком уходящий под оправу самого крупного изумруда, как бы растущий из него.

– По преданию, в незапамятные времена, эта диадема была сделана нашими мастерами для Лесной феи. Но почему-то так и осталась лежать в кладовой королей. Говорят, фея заказывала две диадемы. А про эту сказала, что когда-нибудь у неё будет другая хозяйка. Только родиться она должна в особенный день.

– Особенный? Какой? – не вытерпел Репейник.

– Я только догадываюсь…

Тина осторожно взяла диадему в руки.

– Спасибо, о самый достойнейший из гномов! – произнесла она, подарив Орбужу благодарный и полный сердечной теплоты взгляд. Потом подошла к гному и, привстав на цыпочки, поцеловала в щеку.

– Милый Нури… Рыцарь Нури.

Гнома можно разозлить, испугать, заставить сомневаться, но смутить очень трудно. Хорошо, что на улице было уже темно. Нури опять поклонился, чтобы скрыть охватившее его волнение, и отошёл в сторону.

Но на него никто уже не смотрел. В Тининых руках лесная корона начала светиться. Таинственный, мягкий и какой-то очень спокойный свет исходил из глубины изумрудов.

– Я знаю этот день, – вдруг сказал Олли. – Это двадцать первое марта – день весеннего равноденствия. Твой день рождения, любимая.