Невысказанный голос. Руководство по трансформации тревоги, страха, боли и стыда - стр. 28
Состояние оцепенения в результате испытанного страха неоднократно изображается в различных великих культурных и мифологических источниках. Есть, разумеется, горгона Медуза, превращающая жертв в камень, если они столкнутся с ее ужасным взглядом. В Ветхом Завете жена Лота превращена в соляной столб в наказание за то, что стала свидетельницей ужасающего разрушения Содома и Гоморры. Если эти мифы кажутся вам слишком далекими от современности, достаточно взглянуть на детей, по всему миру играющих в «замри-отомри». Бесчисленные поколения использовали эту игру, чтобы «отыграть» первобытный ужас (часто таящийся в снах), сковывающий их тела. К этим примерам можно добавить миф наших дней о «заболевании», которое психиатрия назвала «посттравматическим стрессовым расстройством», или ПТСР. Несомненно, по сравнению с историческими мифами современная наука имеет определенные преимущества (и недостатки) в точном понимании универсального человеческого опыта ужаса, страха, травм и потерь.
Коренные народы во всей Южной Америке и Мезоамерике давно поняли и природу страха, и суть травмы. Более того, они, казалось, знали, как трансформировать ее с помощью шаманских ритуалов. После колонизации испанцами и португальцами коренные народы позаимствовали слово susto для описания того, что происходит при травме. Susto очень образно переводится не только как «паралич от испуга», но и как «потеря души». Любой человек, переживший травму, знает: сначала парализующий страх, за ним чувство потери своего пути в мире, оторванности от собственной души.
Слыша термин «парализующий страх», мы можем легко представить испуганного оленя, неподвижно застывшего в свете приближающихся фар. Люди реагируют на травму аналогично: вспомним Нэнси, ее испуганное лицо с широко раскрытыми глазами и застывшее выражение страха на лице. Древние греки также говорили о травме как о парализующем телесном переживании. Зевса и Пана призывали, чтобы вселить ужас и парализовать врага во время войны. Оба божества обладали способностью «замораживать» тело и вызывать «пан-ику». А в великих эпосах Гомера, «Илиаде» и «Одиссее», травма изображалась как безжалостная разрушительница личности и семьи.
Ко времени Гражданской войны в Америке – когда молодые люди внезапно увидели, как их товарищей разрывает на куски пушечным огнем; столкнулись с громом и ужасом хаоса; с пахнущими, гниющими трупами, к чему были совершенно не готовы, – для описания травматических последствий после боевых действий пользовались термином солдатское сердце[13]