Невыносимый опекун - стр. 14
Теперь он прикрывался благими намерениями. Вот мерзавец!
— Ну извини, что у моего отца были деньги, и он не попрошайничал, шатаясь по Гарлему.
— В отличие от тебя Тэд заработал каждый цент! — с презрением отбил Блейк. — А ты… ты даже не пыталась!
В ответ я ехидно поджала губы. Как он смеет упрекать? Сам тоже не с нуля начинал, а пришел к отцу на все готовое!
Меня раздражал прессинг. Блейк словно намеренно вталкивал меня в унылую схему, по которой жил сам. Кто, черт побери, придумал это правило, что после школы нужно полностью распланировать свою жизнь?
Пойти в элитный университет, который закончили родители. Заниматься никому не нужной благотворительностью, чтобы пресса восхваляла в публикациях. Устроиться на престижную работу и каждый день доказывать обществу свою успешность.
А что, если я этого не хотела? И мечтала пойти своим путем. Вдоволь натусоваться на Ибице — до шоколадного загара и шального блеска в глазах. Наесться пиццы в Риме и распивать спуманте, приплясывая босиком в фонтане под свист карабинеров[1]. Отправиться в кругосветку с красавцем-капитаном, который днем учил бы меня управлять яхтой, а вечером страстно вжимал в палубу — так, что на утро от дикого секса ныла бы каждая мышца.
Я хотела увидеть мир. Узнать его. Прочувствовать! И только потом возвращаться к рутине, если возвращаться вообще.
Для Блейка подобные мысли наверняка были кощунством.
— Ты слишком поверхностная, Долорес, — он предсказуемо подтвердил предположение. — Поэтому Тэд и изменил завещание — знал, что ты не сможешь заниматься фирмой. Ты вообще не сможешь работать. Нигде.
— Почему это? — вспылила я.
И ведь знала, что высокомерный мерзавец брал меня на слабо, но не сдержалась.
— Уверен! И готов заключить пари. Заработаешь тысячу долларов за этот месяц — я открою твои проклятые кредитки.
Серьезно? Так просто?
— Принято! — в запале воскликнула я.
— Не продавая и не закладывая драгоценности, — нравоучительным тоном пояснил Блейк. — Не занимая у подружек, не раскручивая парней. Именно заработаешь.
— Легко! — не унималась я.
Тысяча долларов — не самая большая плата за финансовую независимость.
Сам того не зная, Блейк упростил мне задачу. Не придется снимать видео и шантажировать — всего-то надо найти работу на месяц. Вот Джеки и Бри удивятся, когда я позову их в «Пер Се»[2]! А потом мы на целый день завалимся за покупками в «Блумингдейл»!
Я была уверена в победе, но пыл угас, едва Блейк вышел из гостиной. Он словно забрал с собой мою смелость, и на смену улетучившемуся куражу пришли сомнения.
В попытке их развеять я подошла к окну, откуда открывался роскошный вид на Централ Парк, где, не затихая, бурлила жизнь большого города. Люди привычно мчались куда-то. Кто-то разминался и бегал по дорожкам, кто-то устраивал пикник, кто-то выгуливал питомцев. На открытой площадке возле Боу Бридж свадебный фотограф снимал очередную лавстори. Двое бездомных, расположившись на ступенях статуи генерала Шермана, передавали друг другу стаканчик с кофе. Бизнесмены в одинаково безликих деловых костюмах спешили в офисы.