Невыносимый - стр. 33

– Не домой, – доносится от двери.

Та, оказывается, давно открыта. На пороге – Игнат Орлов собственной персоной, сложив руки на груди, прислонившись плечом к косяку.

– Хотя, понятие «дом», оно в принципе весьма относительное, – добавляет задумчиво.

Не на меня смотрит, наблюдает за Максом, который при виде него широко и радостно улыбается. А после вовсе спрыгивает с дивана и подбегает к нему, крепко обнимая того за ноги. И пока я пытаюсь зафиксировать в сознании эту картину, так как такое вообще впервые происходит на моей памяти – сын раньше всегда сторонился даже хорошо знакомых людей, выдерживая дистанцию, – мой ребенок добивает уже иным.

– Я скучал по тебе.

Он – что?

Скучал?

По малознакомому человеку?

И ведь не играет. Вон как смотрит с ожиданием и надеждой на Игната снизу-вверх. Который, как мне кажется, выглядит еще более удивленным случившимся, чем я.

– Раз так, значит будем это исправлять, – улыбается он добродушно ребенку, склоняется к нему и продолжает на порядок тише: – Только сперва твою вредную маму уговорим, да?

Максимка тихонько хихикает в ответ.

– Она не вредная. Только чуточку, – показывает двумя пальчиками, насколько чуточку не вредная я.

– Еще какая вредная. И пугливая.

Вот теперь сын смотрит на Игната в откровенном сомнении.

– Вчера вон как за тебя испугалась, – поясняет Орлов.

– Это с ней бывает, да, – тяжело вздыхает мой ребенок.

– Ну, все, хватит! – не выдерживаю уже я, поднимаясь на ноги. – Максим, одевайся, – говорю строго и указываю на лежащую на краю дивана его одежду. – Нам еще с Лаки гулять.

Вот только меня никто не слушает. Оба продолжают болтать о своем. То есть обо мне.

– Еще и ругается, ко всему прочему. Надо что-то с ней делать, а то скоро совсем невыносимой станет.

Максим призадумывается, а потом радостно хлопает в ладоши:

– Я знаю, что надо делать! – и прежде чем Игнат успевает уточнить, что тот имеет в виду, продолжает: – Надо купить ей много-много мороженого с орешками и карамелью, – раскидывает руки в стороны. – Оно ей настроение повышает.

– А она не растолстеет? – сомневается Игнат. – Вдруг ее жених ее тогда бросит и замуж за него она не выйдет? Так и останется одна. С твоим папой.

Я только успеваю мысленно со всей обреченностью простонать, когда слышится гордое и уверенное:

– У мамы нет никакого жениха. Я – ее единственный мужчина!

– Не знаю, я, наверное, что-то перепутал, – напоказ беззаботно пожимает плечом Орлов. – Хорошо, если так.

А сам очень даже красноречиво смотрит исключительно на меня. С торжеством. Уверившийся в своей правоте. Тоже мне охотник за правдой.