Невыносимые. Дорога до чужих миров - стр. 19
– А еще, – последние слова Хобуру пришлось почти проорать, – после постройки полугона – ну, ежели он срастется! – все сборы и наложения для Лирмы будут снижены на четверть!
Новость решила дело: начинание было определено жителями как благое. Толпа одобрительно загалдела и стала рассасываться: каждый спешил первым донести до остальных посельчан радостную весть.
Алера, Тахар и Элай возвращались со сборища последними. Рань умчался помогать Суджаму, кузнецу, в избе которого было решено поселить школьного магистра, когда тот приедет.
Привычное добродушие даже тут не изменило Раню, хотя по эльфам было видно, что они устали с дороги и не выспались. Синие глаза Раня и зеленые – Элая были сонными, белки их покраснели, и Тахар даже начал говорить что-то про упырей, тут же получил два тычка под ребра и умолк.
Наверное, более всего эльфы желали бы сей вздох завалиться в постель и проспать до заката. Но Рань воспринял неизбежное без жалоб: надо – значит, надо. Даже улыбаться не перестал.
Он пошел в подмастерья к кузнецу год назад в надежде, что удастся выведать у него секреты слияния Кристаллов. Суджам поначалу с тайнами не жадничал: показал, как сводить между собой круглые камни. Однако Рань, хотя очень старался, больше портил их, чем сращивал, и с тех пор, сколько он ни заводил разговоров о слиянии Кристаллов покрупнее, – на кузнеца нападала непрошибаемая глухота.
Видя его рвение, Алера тогда поддалась на уговоры и довольно долго с ним возилась в попытках объяснить особенности работы с более крупными камнями. Но ничего не выходило: до того вздоха, когда в работе хватало зорких глаз и терпения, Рань справлялся, но дальше дело не шло никак. Сведение Кристаллов требовало особого чутья, которого у Раня просто не было, и в конце концов Алера так эльфу и заявила со свойственной ей прямотой, но тот и не подумал остановиться. И до сих пор не терял надежды постичь науку самостоятельно, тайно и добросовестно переводя на крошево все добытые Кристаллы. Если Алере доводилось это обнаружить, она страшно ругалась, а Рань сносил эту ругань с молчаливой бараньей упертостью, не оправдываясь и не возражая.
Орим зачем-то увязался за Хобуром. Остальные жители торопились вернуться к делам. Веррен и его приятели поспешили затеряться в толпе, но ни повязки, ни их прыть, ни злобные взгляды не остались незамеченными другими селянами – в том числе эльфами, и теперь Элай нетерпеливо дергал друзей за рукава, требуя объяснить, что произошло в его отсутствие.
По тропе друзья брели неспешно, смакуя подробности вчерашней стычки в Мире и сегодняшней новости. По деревянному мостику над безымянной обмелевшей речушкой, над зарослями камышей, над темной, мелкой, едва текучей водой. Мимо аккуратных полей, где уже колосилась пшеница и раскидывала ботву репа. Вдоль узких улочек с как попало растыканными домиками: где чуть не стена к стене стоят срубы, а где от дома к дому камня не добросить. Под раскинувшимися над дорогой ветвями плодовых деревьев, под сочными зелеными листьями, яблоневой завязью, зелено-розовеющими вишнями…