Невыносимое счастье опера Волкова - стр. 79
– Не вижу ничего постыдного в том, что естественно. Секс – это самая естественная мужская потребность, Кулагина. Разве нет? Ты вон задницей перед Германом и Лариным крутишь, может, я тоже хочу, чтобы ей передо мной кто-нибудь покрутил, прикинь?
– Насчет задницы не знаю, но буфера зачетные, – язвит и отворачивается, хватаясь за полотенце, по рукам меня бьет, из захвата выбираясь.
Нет, вы только на нее посмотрите! Это же надо было вывернуть все таким образом, что мне, человеку, который тут почти стриптиз весь вечер наблюдал, стало стыдно после слов того, кто этот стриптиз устроил? Женская, мать ее, логика!
Молчим. Какое-то время действуем механически. Я наблюдаю, а Кулагина педантично составляет чистые тарелки аккуратной стопочкой. Пока неожиданно не бросает:
– Нехорошо это, Волков, язык за конфетами в чужой рот совать, а потом вон, к… как там написано? А, Лера, вот, а потом к Лере ехать титьки мять. Фу, Виктор, некрасиво как.
– Чья бы корова мычала. Пару часов назад ты мне тут активно перебирала варианты курортной интрижки, поэтому от кого-кого, но от тебя точно лекции о морали в зачет не идут.
– Один-один. Ну и? Чисто интересно, поедешь?
– Поеду. А чего бы не поехать? Вечер должен закончиться эффектно, это мой день или как?
– Чего не отвечаешь тогда на смс? Так и напиши: гостей разогнал, лечу.
– Отвечу. Вот прямо сейчас и отвечу, не беспокойся.
– Угу. А то вдруг эта дамочка рассылку всему списку контактов сделала. Ждет, кто вперед откликнется. Прощелкаешь такое счастье тому, кто окажется быстрее.
Язва. Берусь за телефон и набираю ответное смс:
"Скоро буду у тебя".
Отправляю. Не блокируя, бросаю телефон экраном вверх перед Кулагиной. Тони, разумеется, читает и глаза закатывает.
– У тебя с этим какие-то проблемы, конфетка?
Не отвечает. Фыркает. Отворачивается и к посуде возвращается. Нет, я это так просто не оставлю. Я злюсь. Даже не так – я в бешенстве! Делаю шаг к ней. Потом еще и еще один, пока идти стало некуда. Подаюсь вперед бедрами, в поясницу ей стояком своим каменным упираясь. Пусть почувствует, как тело на нее реагирует. Пусть слегка эго свое потешит. Весь, блть, вечер в паху пожар, организм разрядки просит, она все только усугубляет и усугубляет. Коза!
Тони прячет вздох, но я его чувствую. Зажмуриваюсь, наклоняюсь, пальцами копну ее собираю и на другое плечо перекидываю, носом в шею утыкаюсь. Вкусная, зараза. Аж штормит и шатает. Опьяняет. Веду от впадинки, где ключица вверх, мурашки за собой собираю, к ушку подбираюсь, шепчу:
– Давай же, признай, что ты не хочешь, чтобы я поехал к другой, конфетка.