Невроз и развитие личности - стр. 20

Независимо от того, насколько невротик расположен сверяться с фактами, реальность неизбежно навязывает себя двумя путями. Человек может быть высокоодаренным, но во всем существенном он все же подобен любому другому – с общими человеческими ограничениями и значительными индивидуальными сложностями впридачу. Его актуальное существование не совпадает с его богоподобным образом. А окружающая его действительность не относится к нему так, как если бы находила его богоподобным. Для него час также состоит только из шестидесяти минут; он должен стоять в очереди, как любой другой; таксист или босс могут обращаться с ним так, как будто он простой смертный.

Оскорбления, претерпеваемые им, хорошо символизирует небольшой инцидент, который одна пациентка припомнила из своего детства. Ей было три года, и она грезила о том, что она сказочная королева, когда дядя поднял ее и шутливо сказал: «Вот тебе и на, ну и грязная же у тебя мордаха!» Она навсегда запомнила свои негодование и гнев. Подобным же образом такой человек почти постоянно сталкивается с озадачивающими и болезненными несоответствиями. Что он с этим делает? Как он их объясняет, как реагирует на них или пытается от них отделаться? Поскольку его личное возвеличивание ему слишком необходимо, он не может не заключить, что что-то неправильно в окружающем мире. Мир должен быть другим. И потому вместо того, чтобы пытаться преодолеть свои иллюзии, человек предъявляет претензии к внешнему миру. Он претендует на то, чтобы другие или судьба относились к нему в соответствии с его грандиозными представлениями о себе. Каждый должен обслуживать его иллюзии. Все, что не так, несправедливо. Он имеет право на лучшее.

Невротик чувствует, что имеет право на особое внимание, предупредительность, уважение со стороны других. Эти претензии на уважение достаточно понятны и иногда достаточно оправданны. Но они лишь часть более всеобъемлющей претензии на то, что должны удовлетворяться или должным образом уважаться все его потребности, вырастающие из его подавленных чувств, страхов, конфликтов и решений. Более того, что бы он ни чувствовал, ни думал и ни делал, – все это не может иметь никаких отрицательных последствий. В действительности это означает претензию на то, что психические законы не могут быть применены к нему. Следовательно, он не нуждается в осознании – или, во всяком случае, в изменении – своих трудностей. Стало быть, он больше ничего не должен делать со своими проблемами; это другие должны следить за тем, чтобы его не беспокоить.