Невозможные жизни Греты Уэллс - стр. 30
– Лучше, благодарю вас.
Надо же: миссис Михельсон!
– Доктор Михельсон сказал, что пару дней вам было плохо.
Она произносила слова с отчетливым шведским акцентом. Ее манера говорить отличалась старосветским дружелюбием и сдержанной любезностью стюардессы.
– Да, да, но я уже выздоровела.
– Очень хорошо, мадам.
Во время разговора она жестикулировала, зажав в пальцах дымящуюся сигарету. Выглядела она деловитой и доброжелательной, и все же что-то в ней возбуждало жалость. Непонятно, была она постоянной помощницей или ее пригласили из-за моей болезни, «несчастного случая», вследствие которого у меня сломалась рука и надломилась психика. Но ни миссис Грин, ни мой сын не могли мне помочь: надо было найти тетю Рут.
– Фи уже позавтракал, – продолжала она, – я собираюсь пойти с ним в парк. Я подумала, что вам все еще нужно отдыхать.
Она рассказала мне еще кое-что о моем сыне – я не очень хорошо поняла, но на всякий случай кивнула – и сообщила, что в холодильнике стоит горшочек с куриным пирогом, который я могу поставить в духовку.
– Да, пожалуй, так лучше всего.
– Я пойду за продуктами и к прачке. Будут еще поручения?
– Нет-нет, я… – начала я, заглядывая в спальню.
На самом деле поручения, наверное, были. Прямо на моем ночном столике лежал ежедневник, приличествующий супруге врача.
– Мадам?
– Да, я отдохну. У меня до сих пор кружится голова, и я все забываю. Простите.
– Понимаю, такое напряжение… Не беспокойтесь ни о чем, я все сделаю. Что вы хотите на ужин?
– На ваше усмотрение.
– Я думаю, бараньи отбивные, картофель и заливной салат.
– Прекрасно.
– А мальчик уже одет? – спросила она.
– Нет-нет. Собственно, он где-то прячется.
– Прячется?
– Мы играли в прятки.
Миссис Грин наконец допустила на свое лицо какое-то выражение, и я сразу поняла, что сделала нечто ужасное. Она ничего не сказала, – видимо, это было выше ее понимания: как может мать играть в прятки, когда ее ребенок должен быть одет для прогулки в холодном парке? Земля вот-вот разверзнется.
– Я найду его, – пообещала я.
Она улыбнулась так, словно я случайно нажала кнопку «Вызов», кивнула и ушла на кухню. Мне было непонятно, что она мне внушает: восхищение или ненависть.
Сына я нашла в ванной. Сперва он закричал от ужаса, когда я отодвинула занавеску и обнаружила его сидящим на корточках под душем, но потом бурно развеселился из-за своей сообразительности. Я отдала его миссис Грин, которая к тому времени сама управилась с пирогом. Ее серые глаза остановились в первую очередь на испачканной одежде мальчика, а затем на его матери-правонарушительнице. Она увела его переодеваться. Тогда-то я и прокралась к ежедневнику.