Невольник Из Шаккарана - стр. 18
Каждый думал о том, как встретит его мать, невеста, жена, дети и только я одна, глядя на радостные лица, испытывала ни с чем не сравнимую грусть, понимая, что-мне-то некуда возвращаться, и никто не ждет меня в том месте, что когда-то было домом. Надежным и родным. Подобные мысли приводили к пониманию того, что, возможно, мне стоит принять предложение вождя и попробовать осесть в его поместье. Предводитель он был хороший, да и мужик добрый. Гард всегда обращался со мной очень хорошо, никогда не обижал, не повышал голоса и ни разу не напомнил о том, что я - бывшая рабыня.
Хок тоже относился ко мне с искренним теплом, что, впрочем, немало меня удивляло. Раньше я ненавидела северян, считая их варварами, убийцами, а тут оказалось, что не все они такие. Видимо, в каждом народе есть свои исключения и мне просто повезло встретить достойных людей.
Лучше всех ко мне относился Тью. Молодой сказочник, как я называла его про себя, всегда старался, чтобы мне было уютно и тепло. Он, словно любящий старший брат, следил, чтобы я спала на самом хорошем месте у костра, ночью на корабле ложился рядом и мне было теплее чувствовать спиной его руки, иногда опускавшиеся на мое плечо.
Хок посмеивался, глядя на попытки Тью сблизиться со мной, шутил, что скоро в их поместье может появиться новая пара, но Тью, да и я сама, отнекивались. Хотя, что скрывать, молодой воин нравился мне, но эта симпатия была только благодарностью за внимание и опеку, и ничем иным. Возможно, когда-то я и могла бы посмотреть на Тью иначе, но пока считала его своим другом.
Вождь тоже отметил интерес Тью к моей персоне, но я не видела ни одобрения, ни осуждения в его глазах, когда он следил за нашими посиделками и разговорами.
И вот, наконец, после пяти месяцев плаванья, впереди показался берег при виде которого на палубе ладьи появилось особенное оживление, которое бывает только у людей, вернувшихся домой после долгого отсутствия.
Стоя на носу корабля, я смотрела вперед на растущую полосу берега на горизонте. Ветер хлопал парусом, наполняя его, раздувая, словно помогал мужчинам, сидевшим на веслах. Словно тоже спешил к еще далекому, холодному берегу. Гребцы с новыми силами налегли на весла, кто-то из них затянул радостную песню, кажется, сама земля притягивала домой своих детей и только одна я не разделала этой радости. Странной тревожное чувство разрасталось в груди по мере того, как очертания берега становились все более четкими. Вот я увидела высокие скалы, нависающие над морем и проход между ними в тихую бухту с едва различимым причалом. Ладья проскользнула между утесами, вошла в залив. Я разглядела рыбацкие домики, застывшие на берегу остовы лодок, опрокинутых кверху дном, и только спустя несколько минут поняла, что меня настораживает отсутствие людей в рыбацкой деревушке. Никто не выбежал встречать корабль, никто не выглянул узнать, кто пожаловал в гости. Деревушка казалось пустой и покинутой.