Невольница дракона - стр. 32
– Для кого найти? Для драконов, которые до сих пор называют однодушных – «инферье»? Низшими? – она громко усмехнулась.
Повернулась к маркизу и неожиданно встретила в его взгляде что-то вроде восхищения. Или, может, хотя бы толики уважения.
– А кто сказал, что вы, моя дорогая мадемуазель, – однодушная? – он улыбнулся одним уголком рта.
– Мне всегда это говорили. С самого детства. – Иалина снова села, почувствовав себя вдруг опустошённой.
В её жизни не осталось ничего. Одна пустота за спиной. Даже родители – и те погибли четыре года назад при наводнении. Ей некуда было идти, но и оставаться здесь она не хотела.
Мужчины молча переглянулись. Маркиз, аккуратно сложив салфетку на край стола, махнул рукой на дверь: уходите все – и те безропотно удалились вместе с дуэньей, даже не допив чай.
– Я вовсе не считаю вас инферье, – Немарр встал и прошёлся до окна. Его голос гулко пронёсся под сводами столовой и даже звякнул на хрустале люстр.
Он остановился, охваченный светом; очерченный светящейся каймой силуэт его показался порождением огня. Иалина перестала вертеть в пальцах десертную ложечку и затаила дыхание, невольно зачарованная этим зрелищем. Любое пламя, даже солнечное, похоже, любило его и тянулось к нему. Странное чувство. Словно до этого она видела ненастоящих драконов, бутафорских, как в бродячем театре. Хоть каждый из тех покровителей, что появлялись в замке, был им. Но ни один не вселял в сердце такого невообразимого трепета и ужаса одновременно, как Немарр де Коллинверт.
– А кем вы меня считаете? – спросила она тихо, совсем уже остыв от недавно охватившего её гнева. – Куклой, которая безропотно побежит в постель жреца по вашему приказу?
– По договору, – поправил её маркиз, снова поворачиваясь лицом. – По договору, мадемуазель.
Он вернулся и остановился рядом, касаясь кончиками пальцев скатерти рядом с её рукой.
– Какая разница…
Иалина невольно упёрлась взглядом в пуговицы жемчужного цвета камзола, плотно облегающего фигуру мужчины. После перевела его на чуть смуглое запястье – и показалось вдруг, увидела на нём под рукавом рубашки очертание некого знака. Но маркиз тут же убрал руку и заложил её за спину.
– Большая, – проговорил он без тени насмешки. – Вы не кукла. Вы – спасение. Для всех нас. Наш мир, к сожалению, несётся в пропасть. Мы не хотим войны, но мы хотим вернуть себе память о тех, кем когда-то были.
– Вы верите, что это возможно? – Иалина подняла к нему лицо.
– Я верю. И верят многие из тех, с кем вам доведётся познакомиться на пикнике, который я устрою через несколько дней. Считайте это вашим первым выходом в свет.