Невольница для жестокого - стр. 36
Я опустила глаза в пол, но спустя пару мгновений, тот самый мужчина добрался и до меня. Когда я посмотрела на незнакомца, его пересохшие от ветра губы скривила наглая улыбка. Он что – то сказал на арабском и показал пальцем в клетку. Страх сковал каждый миллиметр тела. В глазах стояли слезы. Я вдруг поняла, что сейчас снова стану живым товаром.
Я обернулась к Амину, мне не верилось, что он отдаст меня. Неужели без сожалений и сомнений, будто ненужную игрушку? Он был таким невозмутимым. Пока я тянулась к нему. Пока рыдала, пока пыталась отбиться от грубого незнакомца. Меня запихнули в клетку, к забившейся в угол, словно зверьку, девчонке.
Руки тряслись. Я спрятала их в длинном подоле своего платья. Мне было больно. Не физически. С этой болью я уже научилась справляться. Нет. Амин в очередной раз показал мне, что я никто. Что я шлюха, не стоящая даже нескольких лир.
Он отдал меня, просто потому что решил сыграть в покер и не было с собой денег, чтобы поставить на кон? Что за люди они все? Как можно быть такими жестокими, бесчеловечными? Как можно унижать их, топтать будто грязь?! Он знает, что попав в его руки, я была девочкой. Так почему, когда он смотрит на меня, у него на языке вертится одно только грязное слово?!
Не знаю, сколько так просидела. Обняв себя за колени, склонив голову. Я роняла беззвучные слеза, а они играли.
Я слышала, как Амин позвал меня по имени. Плевать. По щекам текли слезы, я отвернулась, не желая показывать им своей слабости. Моя сокамерница рыдала, умоляла, пока наш конвоир грубо не пихнул ее палкой меж прутьев. Словно зверей каких… ублюдки.
– Кукла! – громко, рядом. Я подняла глаза, понимая, что теперь я достанусь другому хозяину. Интересно кто их них будет трахать меня следующим? Этот пузатый, с густыми усами турок? Или вон тот, только что занюхавший пару дорожек кокса? Что они выдумают на этот раз? И с кем уедет Амин? С новой шлюхой для утех? Да и пусть проваливает!
Я всхлипываю, потому что острая боль опаляет скальп. Грубая рука хватает меня за волосы.
– Когда я зову тебя, ты должна слушать, – шепчет Амин над головой.
– В клетке очень плохо тебя слышно, – рычу в ответ, и когда он выпускает меня, я отстраняюсь.
Он зол. Я позорю его своим поведением. Я ведь вещь, а вещь не должна перечить. Вот только мне плевать. Он разворачивается и направляется к выходу, даже не обернувшись ко мне. Значит, у меня теперь новый хозяин и нет необходимости строить из себя послушную и кроткую деву.
Как только Амин исчезает, меня вдруг окатывает паникой. Я вижу, как жадно на меня смотрят оставшиеся в комнате мужчины. Вижу, как конвоир направляется к клетке. Он идет за мной.