Невинный сон - стр. 8
– Дело сделано.
Диана пустилась в долгие рассуждения. Я объяснил ей, что больше не могу говорить.
– Кто звонил? – поинтересовался Спенсер.
Если бы я сказал ему, что звонила Диана, то неизбежно последовала бы тирада, которую у меня не было ни малейшего желания выслушивать; поэтому я солгал.
– Робин, – сказал я.
– Милая Робин.
Когда Спенсер поднял к себе в квартиру на лифте последний ящик со своими собственными вещами и выбрал картину, которая пришлась ему по вкусу – «я или продам ее и верну тебе деньги, или возьму себе как рождественский подарок», – я приостановил сборы и сварил нам кофе.
– Самый крепкий кофе на этом берегу Лиффи, – сказал Спенсер.
Он достал из кармана серебряную фляжку и долил ее содержимое в кофе.
– Можно только догадываться, что именно ты имеешь в виду.
– Именно это я и имею в виду. – Спенсер протянул мне флягу, но я прикрыл свою чашку рукой.
– Я за рулем, – объяснил я.
– Я просто не понимаю: кому может прийти в голову в такой день водить машину?
– Ты что, забыл? Я ведь съезжаю.
– Так, послушай, я хочу тебе кое-что сказать.
– Говори, – согласился я, заворачивая кисти в тряпку.
– Скажи, пожалуйста, миледи, королеве Богом проклятого племени, что ты покинул колыбель творчества и отверг мою безмерную щедрость.
– Тебе уже говорили, что ты страдаешь словесным поносом?
– Не смей меня оскорблять.
– Я и не собирался. Ты имеешь в виду Диану?
– Если ты именно так ее называешь. Мне нравится…
– Она прекрасно знает, что я отсюда съезжаю, – сказал я, протягивая руку к фляжке Спенсера и капая из нее в чашку.
Я вдруг почувствовал, что мне надо срочно успокоить неожиданно расшалившиеся нервы.
– Знаешь, чего я боюсь? Поздно вечером она придет сюда тебя разыскивать. А найдет меня. И что тогда? Она вгрызется в меня зубами и высосет из меня всю кровь.
– По-моему, ее уже кто-то опередил. Ты давно смотрел на себя в зеркало?
– Ты – бессердечный засранец.
– Я говорю тебе правду.
Спенсер покачал головой. Он зажег еще одну сигарету, поднялся со стула и принялся кружить по опустевшей комнате. В ней было так пусто, что у меня защемило сердце. Виски словно прожег мне дыру в желудке. Я заметил, как Спенсер неожиданно остановился и заглянул в один из ящиков, которые я еще не успел отнести в пикап. Вынув изо рта сигарету, Спенсер начал перебирать сложенные в ящике рисунки, и все во мне заклокотало от скорби и гнева. Это были портреты Диллона. Спенсер вытащил один из рисунков и, держа его перед собой, стал, сощурившись, внимательно его изучать. Не успел он высказать свое мнение или вообще произнести хотя бы слово, как я бросился через всю комнату и вырвал рисунок у него из рук.