Невинный сон - стр. 18
– Мам, послушай, мне нужно вернуться к моей…
– Конечно. Прости, моя дорогая. Но перед тем как мы попрощаемся, можно, я спрошу тебя кое-что о Рождестве?
– О Рождестве? – Сердце мое екнуло: я догадывалась, что сейчас последует.
– Мне просто хотелось убедиться, что вы с Гарри не передумали и приедете к нам на Рождество.
– Ну…
– Потому что Марк позвонил вчера вечером и объявил нам, что Рождество он собирается провести в Ванкувере со своей новой пассией Сьюзи.
– Мам, ее зовут Суки.
– Господи, да-да, именно так. Не могу произнести это имя без смеха. Таким именем только кошек называть.
Я невольно рассмеялась и тут же подумала, что лучше не увиливать и тянуть до последнего момента, а сразу признаться, что мы с Гарри хотим провести Рождество дома вдвоем.
Последовало изумленное молчание.
– Но вы к нам всегда приходили, – наконец сказала она.
– Я знаю, мама, но в этом году мы решили, что будет славно встретить Рождество в нашем доме, особенно после того, как мы проделали сколько работы…
Я замолчала. Мои слова прозвучали жалко – даже по моим собственным меркам.
Паузу нарушил недовольный голос матери.
– Это идея Гарри? – спросила она.
Во мне вспыхнуло раздражение. Ну, начинается.
– Нет, на самом деле идея была моя. Я хотела провести его здесь.
– Понятно.
Она немного помолчала, а потом сказала с усталой покорностью:
– Что ж, ты всегда отличалась своенравием. Никогда не спрашивала совета, а если его тебе предлагали, никогда его не принимала. Всегда поступала по-своему независимо от последствий.
Ее слова повисли в воздухе. Я знала: она имела в виду Танжер. Мое сердце сжалось. Пять лет подряд надо мной висело молчаливое «я же тебе говорила», но если эти слова произнести вслух, они отравят наши с ней отношения.
Я хотела бросить трубку. Но вместо этого сделала нечто еще более глупое.
– А почему бы вам с отцом не прийти к нам?
– Прийти к вам? – изумилась мать. – Но у вас нет отопления!
– Обещаю тебе, мама, – сказала я, – если вы придете к нам на Рождество, у нас будет отопление. Будет жареный гусь, и вино, и шампанское, и елка, и подарки, и отопление.
– Ну, радость моя, я не знаю, – в голосе ее звучали неуверенность и сомнение, – мне надо спросить отца.
– Хорошо, мам, ты подумай об этом.
– Ладно, подумаю. Спасибо. Всего доброго, радость моя. И одевайся потеплее!
Мать повесила трубку, а я сидела на ступеньке, смотрела на телефон и размышляла. Черт подери!
Теперь у меня появилась еще одна забота: предстояло сообщить Гарри не одну новость, а две.
Все утро я сдирала со стен обои, а после полудня долго нежилась в горячей ванне. Одно из моих излюбленных занятий – лежать в горячей ванне, слушать радио и пить красное вино. Я отказалась от вина, а после десяти минут новостей о морозах на восточном побережье и продвижении демонстрации к правительственному зданию я выключила радио и погрузилась в тишину. Я разглядывала свое тело в неподвижной воде и выискивала на нем признаки беременности. Живот у меня был плоским и гладким: ни складок, ни следов первых родов. Я проверила грудь: не пополнела ли она и не стала ли более чувствительной – но не обнаружила никаких перемен.