Невинная красавица для чудовища - стр. 6
Я обречена. Никто меня не спасет.
– Ты не должна на меня смотреть, – говорит он злобно, – Не должна видеть. И даже когда я буду тебя трахать, – наклонившись, шепчет он, – На твоих глазах будет повязка.
Глава 3
Мой тягучий всхлип растворяется у него во рту.
Зверь ловит мои губы, целует очень жестко, кажется, что кожа на них вот-вот треснет. Больно, ужасно больно и тошно.
Жесткая щетина впивается в кожу. Зачем-то я пытаюсь составить его портрет в своей голове по прикосновениям, но…
От мысли о том, что мой поцелуй в первую брачную ночь похищен бандитом, становится до смерти обидно.
Отец воспитывал нас с сестрами в строгости. Никаких свиданий, поцелуев, не говоря уже о чем-то более серьезном.
Но однажды, уже после официальной помолвки, Родион, все же, украл мой поцелуй.
Мой первый и единственный.
И он ни в какое сравнение не шел с этой дикой пляской, издевательством над моим ртом.
Чувствую во рту солоноватый, от моих слез и крови, привкус. Стону от боли и отвращения.
Это неправильно, боже.
Но руки связаны, а тело прибито к постели обнаженной тушей этого урода. Именно тушей, потому что он огромен и жутко опасен.
В голое бедро упирается его эрегированный член: я пытаюсь дернуться, отстраниться, но все тщетно.
Кажется, Зверь разделся не до гола. Может быть, сжалится и отпустит меня? Может, решил проучить, а потом, все же отпустит, вернет отцу.
Даст нашей семье еще один шанс.
Мурашки проносятся по коже вместе с леденящим душу, морозом. Я будто в параллельной реальности. Надо мной нависает незнакомый мужчина, а руки связаны так крепко, что даже защитить себя не могу.
Он бандит. Монстр. Чудовище, имени которого я не знаю, а лица не вижу.
Он поедает мои губы. Заглатывает и засасывает в свой рот с тошнотворным причмокиванием.
Проносится мимолетная мысль о том, что у него давно не было женщины… Однако, возможно, все дело в его ненасытной натуре.
Вместо стонов – голодный рык зверя, добравшегося до своей добычи.
«Ты станешь моей подстилкой».
«Тебе нельзя меня видеть».
«Отец обещал мне тебя за долги».
Комната пропитана моим страхом, всхлипами и воплями, которые растворились в ее стенах.
«Помогите».
Но никто не услышит.
Как ты мог папа? Разве недостаточно покорной я была?
Разве этого заслужила?
Шершавая ладонь Зверя опускается мне на плечо, давит нежную кожу, оставляет свою звериную метку.
В один миг приходит осознание того, что во мне недостаточно сил, чтобы выстоять в этой войне.
Зверь нагло протискивается между моих губ, нагло вторгается в рот своим скользим языком…
Такого Родион себе не позволял. Мы вообще, поцеловались тогда по-детски, просто легонько чмокнув друг друга в губы.