Невинная для Ярого - стр. 18

Всё словно стягивает. Каждая клеточка пульсирует, ожидая нападения. Только сбежать я не могу.

– Ах! – мужчина приподнимает меня, сжимает ладонью ягодицу. Мнёт так, что спазмом сводит внизу живота. – Что вы делаете?

– Жопа зачётная, кисунь, – довольно скалится. – И остальное пойдёт. Беру.

– Я не товар! – зачем-то спорю, слова вырываются против крика мозга. – Нельзя со мной так обращаться.

– Кто сказал? Расписка что гласить будет? Я тебе защиту, а ты мне тело. То-вар.

– Знаете что! Может… А может это вы мне не подходите? Вы мне не нравитесь.

– А ты осмотри, я не против. Потрогай. Оцени.

– Обойдусь.

Бурчу, понимаю, что снова загнала себя в ловушку. Ярый любое моё слово извратит и выкрутит в свою пользу.

– Нет. Потрогай, кисунь, – он крепко сжимает моё запястье, все попытки вырваться тщетны. – Везде меня оцени, девочка.

И тянет ладонь к своему паху.

Не хочу я его трогать. Ни там, ни где-либо ещё. Но из всех зол я выбираю меньшее.

– Я сама, – прошу, дёргая руку. – Сама.

– Ну давай, девочка. Сама. Так, чтобы мне понравилось.

– Я думала… Что это мой осмотр, нет? Вы проверяли так, как вам хотелось. Мой черёд.

– Смелая киска.

Я игнорирую эту похабщину. Ярый отпускает мою руку, а кожа продолжает гореть.

Решится сложно. Такое ощущение, что если я коснусь мужчины, то уже ничего не будет по-прежнему.

Он выглядит нерушимой скалой. А при этом… Взвинченным, раздразнённым зверем.

Одно неосторожное касание и кинется.

Фух.

Вперёд.

Не трусим, Серикова.

Я жмурюсь, прижав ладонь к телу мужчины. Горячая кожа прожигает. На ощупь как камень. Твёрдая, плотная.

По сравнению с его мышцами моя рука кажется совсем крошечной.

Я несмело веду по торсу, очерчивая мускулы. Приоткрываю один глаз, чтобы случайно не тронуть лишнее.

Контраст убивает.

Моя бледная кожа с его загорелой, золотистой.

Чернильные линии обвивают тело мужчины, я следую за ними. Обвожу, изучаю.

Мне не нравятся татуировки. Никогда особо не вызывали интереса. Это ведь на всю жизнь!

Волосы отрастут, маникюр можно переделать, пирсинг – снять.

А от этих рисунков не избавиться. Тем более, их так много. Одна тату перетекает в другое, не сосчитать.

– Больно было? – спрашиваю, когда дохожу до рёбер. – Вроде на кости больнее всего?

– Щекотно, – усмехается, поддевая мой подбородок. – На меня смотри, девочка.

– Зачем?

– Нравится смотреть на тебя. Тебе идёт алый цвет.

А я ведь старалась не обращать внимания на то, как горит лицо!

В очередной раз убеждаюсь, что Ярый просто издевается надо мной.

Ему это в удовольствие?

– Вы…

– Ты, – перебивает, накрывая мою ладонь своей, двигает ниже. – Ты не всё потрогала.