Невинная для Громова - стр. 41
Не злой, нет. Взбешённый. Прожигает во мне дыру, сжимает челюсть. Внешне Громов всё такой же, но энергетика стремительно меняется.
Давит, обволакивает душащим туманом. Меня потряхивает от чужого гнева, который я фибрами души ощущаю.
Я замечаю бросок за микросекунду до, но ничего не успеваю сделать. Горячие пальцы сжимаются на моём запястье. Рывком тянут на себя.
От неожиданности женщина выпускает меня из своих объятий, я лечу к Громову. Он обнимает меня за талию, крепко сжимает.
– Вечером и встретить, – бросает, толкает меня к подъезду. – Сейчас у нас планы.
– Послушайте, – включается Иван. – Наша племянница…
– Не против со мной пойти. Свободны.
Незнакомцы открывают рот от такой наглости. Даже я теряюсь, как он разговаривает явно не с простыми людьми.
Наиль тянет меня за собой. Тащит, мне остаётся только перебирать ногами. Запястье ноет от жёсткой хватки.
Я оборачиваюсь назад, на закрытую дверь подъезда. Последняя надежда, что сейчас получится спастись, угасает.
Меня толкают в лифт, дверцы беззвучно закрываются. Вокруг вообще тотальная тишина. Позволяет услышать малейшие звуки.
Как рвано взбешено дышит Гром. Как отчаянно трепещет моё сердце в груди. Скрип зубов.
И глухой стук, с которым меня впечатывают в стену.
– Наиль! – испуганно вскрикиваю, когда мужчина сжимает мою шею. – Что ты…
– Помолчи, – рычит, и язык немеет. – Ты дохрена на себя взяла, Ярослава.
Полное имя служит хлёсткой пощёчиной. Трезвею вмиг, теряя и смелость, и свои безрассудные планы.
Голос Наиля вибрирует, переливается всеми оттенками злости. Пальцы сжимаются сильнее, дышать становиться сложнее.
Не из-за хватки. Просто всё к черту в теле отказывают.
Громов держит крепко, даёт прочувствовать его силу. Но при этом настоящей боли не причиняет.
По глазам вижу – он может.
– Я не терплю, когда из меня лоха делают, – большим пальцем поглаживает кожу. – Особенно перед левыми людьми.
– Они знакомые…
– Пиздеть мне не нужно, сладкая. Ты свои финты с сопляками из универа проворачивай. Со мной – не надо.
Последнюю фразу почти можно принять за просьбу. Настолько тихая, простая.
Если бы не ледяные иголки люты, которые впиваются в кожу.
Внизу живота скручиваются нити страха, тяжелеют. Голова кружится, сердце с ума сходит.
Сталкиваюсь с голубыми глазами. Смотрю, не зная, что сказать. Внутри пустота. Болезненная, чёрная.
Одна мысль стучит – доигралась.
– Видимо, я был слишком добрым. Не ценим, сладкая, да? – Наиль наклоняется, его дыхание жжётся.
– Нет. Да. То есть – ценю.
– Незаметно. На что ты рассчитывала? Сбежать, а дальше? Я думал, что до тебя уже ушло. Ты нигде от меня не спрячешься. Я всё, бля, про тебя знаю. От и до. Адреса подружек, родственников. Раз на красный перешла – а это всё в досье.