Невинная для грешника - стр. 19
– Хорошо, я позже зайду, сейчас просто деньги забыла, – делаю хорошую мину при плохой игре, а провизор смотрит на меня с нескрываемым сочувствием.
Она всё понимает, и от этого мне становится ещё тошнотворнее.
К горлу подступает истерика, и я давлю её в себе. В последний раз смотрю на горящий множеством лампочек аптечный киоск и выхожу из здания терапевтического отделения.
Нужно возвращаться, что-то нужно делать. Где-то взять деньги, но в голове самая настоящая каша и ни одной идеи. Набрать Тане? Кому-то из сокурсников? С миру по нитке, да?
Но когда доходит до дела, никто не отзывается. Лишь Таня присылает сообщение, в котором всего несколько слов. Она сейчас так счастлива, что просто не может оторваться – Виталика, наверное, всё-таки добилась или просто веселится в компании, а я…
Это жизнь. Мои проблемы – только мои проблемы.
Да и чем мне помогут студенты, разъехавшиеся кто куда, если деньги мне нужны здесь и сейчас?
Но вдруг в маминой сумке оживает телефон, и я без зазрения совести достаю его.
А на дисплее три коротких слова:
Орлова Анфиса Игоревна.
От неожиданности я чуть было не роняю телефон на асфальт. Пока мамин древний аппарат разрывается, смотрю в небо, спрашиваю у звезд: уж не провидение ли послало мне сейчас эту женщину?
Хороший ли это знак?
– Иванночка, добрый вечер, – разливается в динамике голос Анфисы Игоревны. – Надеюсь, не помешала наслаждаться выходным?
У меня так ни разу и не получилось познакомиться с этой женщиной лично, но десятки раз видела её в выпусках новостей, в гостях на разных ток-шоу. Анфиса Орлова плотно занимается благотворительностью, курирует детский дом и интернат для слабовидящих. Она и внешне идеальная: всегда в светлом, красивая причёска и макияж, а об умении держаться с ледяным спокойствием и отражать любые нападки журналистов можно слагать легенды. Кажется, ничто эту женщину не может выбить из колеи и я… честно признаться, в глубине души мне хочется быть похожей на неё.
– Это Марта, здравствуйте! Мама… – я стараюсь не расплакаться вновь. Этой женщине вряд ли нужны мои сопли. – Она не может подойти. Она… в больнице. И на работу выйти в воскресенье не сможет.
В трубке воцаряется пауза, а я так крепко прижимаю к щеке телефонную трубку, что наверняка на коже останется прямоугольный отпечаток. Но лицо словно онемело, я даже губ не чувствую, просто шевелю ими.
– Что-то случилось? Почему в больнице? – мне, наверное, хочется верить, что Орловой на мою маму не наплевать, потому что явно слышу в её голосе тревогу.
– У неё гипертонический криз, – сообщаю торопливо и смотрю на дорогу, где в это время суток почти нет машин. Редкие вспышки фар рассекают темноту, автомобили проносятся мимо, внутри наверняка счастливые люди спешат в свои уютные дома.