Невидимая река - стр. 20
– Звучит занятно. Пожалуй, прочту-ка я Библию наперекор твоему атеистическому воспитанию и стану раввином или священником. Чем не вариант?
– Наверное, я этого заслуживаю, – сказал он, грустно усмехнувшись.
Я почувствовал стыд и раскаяние. Па выглядел старым и усталым.
– Прости, что наорал, понимаешь, сейчас у меня в жизни столько всего…
– Столько чего? Ты безработный, весь день ничем не занят.
Мы сидели молча. Америка. Пожалуй, подходящее место, чтобы встретить смерть от нападения. Растешь вот так в Северной Ирландии, под бомбежками школ и поездов. Потом отправляешься в Америку, там на тебя нападают и убивают. Я смотрел в окно на луну. Открытый люк зеленого света в холодной, бездонной ночи. Наплывали облака и застилали небо. Я вздрогнул и встал.
– Пойду пройдусь, – бросил я. Терпеть больше не было сил.
Есть такое тихое местечко, где собираются выпивохи, куда подростки приходят нюхать клей, забредают парочки или народ, гуляющий с детьми и собаками, а также одиночки, – в темноте за железной дорогой в районе Дауншир-Холт, куда ведут пути, в десяти милях от Белфаста. Они все приходят сюда, чтобы побыть около своих отражений в воде. Ночь – правильное время. Поезда спят. Кругом тихо, и ты стоишь на спрессованном песке, поросшем скудной травой, впереди – гладь залива, и огни повсюду.
За спиной – Каррикфергус. И спереди тоже. Слева направо Бангор, Келтра, Белфаст – по кривой линии, сотканной из тишины, и все краски отступают перед появлением задумчивых облаков, зияющего неба и звезд.
А ты все еще сидишь тут в холоде, подогреваешь героин в ложке и пробуешь. И все движется. Вращается Земля и все на ней вокруг одной-единственной точки. Город. Дома. «Скорые» и автомобили. Сама вода. И никто не догадывается.
Только ты.
Холод земли проступает сквозь короткую траву, твои джинсы, трусы-боксеры. Силуэты ночных птиц проносятся на фоне луны, самолеты летят со стороны Шотландии – луч света, за ним еще, затем слабый звук приближения, и вот – уже улетел за океан в далекие страны.
Порошок растворяется в воде. Берешь ватку, кладешь в ложку, ватка набухает, героин сквозь ватку набирается в иглу, затем засучиваешь рукав. Отыскиваешь вену. Тут нужно освещение. Движешься вдоль вены. Отводишь поршень шприца немного назад, чтобы кровь попала в шприц. Вот она, родимая. Толкаешь поршень.
Облака. Легкий ветерок. Мир вращается вокруг тебя. Дети, старики, кошки, собаки. Клонит в сон. Город литоралей, пытающийся спастись, как несчастный пленник зыбучих песков, пока не засосало. Маяки. Подъемные краны. Радиоволны, говорящие сами с собой, отскакивающие от гранита и каменных наковален и ускользающие в небеса через пелену ночи. Уснувшие души. Все они да хранят тебя.