Невеста взаймы - стр. 30
– А разве не князь нас подарками одаривать должен? – усмехнулась Вера, обмахивая ладонями раскрасневшееся от жары лицо.
Женщина сощурилась. Сделала шаг вперед. Ее взгляд колючий за Веру зацепился, а трость бесцеремонно в грудь девушки уперлась.
Вера пошатнулась и тут же отступила, округлив глаза.
– Говорить будете тогда, когда я вам позволю, – сказала женщина, окинув взглядом всех собравшихся. – Вам ясно? – повысила она голос.
Девушки поспешно закивали.
– Меня зовут Джудита Кински, – добавила женщина. – Впредь, попрошу без надобности рот не открывать. Наш князь молчаливых да покорных любит. – Ее холодный взор будто невзначай меня коснулся. Сердце тут же покрылось толстой коркой льда. Не по себе сразу стало, будто в грязи изваляли. Заныло в груди столь сильно, что выть захотелось. Ком к горлу подступил.
Вера молчала. Лишь взглядом гневным женщину сверлила. Я же камни неровные под ногами рассматривала, не в силах пытку варварскую больше выносить.
– Вот и славно, – чуть мягче сказала Джудита. – У вас ровно один час, чтобы придумать, чем князя нашего порадуете.
Женщина развернулась и, отстукивая тростью известный только ей ритм, устремилась прочь.
Девушки разбрелись по парку, а я сетовала на то, что даже рассмотреть их толком не успела. Не до того мне было. Все мысли новым заданием были заняты.
Я недоумевала. Что за очередная глупость? О каких подарках идет речь, если мы здесь лишены всего? Князь нас поит и кормит, да взаперти, словно рабынь, держит. Благо, хоть в сад позволил выйти да глоток воздуха свежего сделать.
Солнце не щадило меня. Оно опаляло кожу нежную, заставляло краснеть ее. Пытаясь спрятаться от его лучей, я направилась к беседке. Под куполообразной крышей, увенчанной белоснежным шпилем, царила приятная прохлада. Камень еще не успел нагреться, оттого в столь знойный день находиться здесь было отрадно.
Тихий шелест листвы да журчание воды ласкали слух. Голоса соперниц давно смолкли. Наверное, девушки в глубь сада ушли на поиски того, чем Томаша смогли бы порадовать. А мне и радовать его не хотелось вовсе. Душа от гнева металась, места себе не находила, а совесть неустанно мучала. Он – враг мой, а не жених желанный. Он варвар жестокий, пред которым я – княжна Домбровская – на колени опустилась.
Тошно. Отец бы не простил.
Сквозь журчание ручья до меня донесся еще один звук. Прислушалась. Не иначе, как плачет кто-то.
Нехотя я вышла из беседки. Шумно выдохнула, почувствовав себя будто в воде кипящей. Нет, Томаш определенно от части девушек, участвующих в отборе, хочет избавиться заблаговременно. Иначе, как объяснить это издевательство?