Невеста Стального принца - стр. 31

Псина похлопала по шкуре лапой и уставилась на меня своими красными демоническими глазами. Поёжившись от этого зрелища, я всё-таки подошла к ней.

«Ну а теперь рассказывай, цыпа, откуда ты взялась на наши с Мэдоком головы вся такая одарённая и чудаковатая. Я весь внимание».

19. 4.3

Исповедоваться первой встречной собаке — это, знаете ли, совсем не уважать себя. Но я всё равно села. Чинно расправила юбку, сложила ладошки вместе, даже взгляд опустила, как бы поступила «забитая мышка» Филиппа.

«Ну… я жду», — фыркнул у меня в голове красноглазый.

— А чего именно ждёте? — уточнила я осторожно, гадая, с какой бы стороны к нему подступиться, чтобы и себя не выдать и вместе с тем разобраться со своей внезапно обнаружившейся не-шизофренией.

«Правду и ничего кроме правды. Ты кто такая, цыпа?»

— Леди Адельвейн. Можно просто Филиппа.

«Сирота из приюта?» — недоверчиво уточнила псина, и мне жуть как захотелось треснуть его кочергой из камина.

Наверное, что-то такое отразилось у меня на лице, потому что дог поспешил реабилитироваться:

«Прошу прощения, леди Адельвейн и просто Филиппа, воспитанница обители Созидательницы пречистой, Ильсельсии Прелестнейшей, Мудрейшей и Наивеликолепнейшей. Так лучше?»

— Определённо.

Дог снова зевнул, а потом продолжил наше знакомство:

«И много вас таких сироток… пардон, воспитанниц в той обители водится, которые способны слышать редчайших существ вроде меня?»

— Если честно, без понятия. Ты на моей памяти первая собака, которая не только гавкает, но и разговаривает.

«Да какая ж я тебе собака! — обиженно гавкнула эта… не-собака. — Голову бы тебе откусить за такую ересь! Я существо уникальное, можно сказать, единственное и неповторимое. Но вот что странно, из людей меня не слышит никто, кроме тебя — приблудной пятой наины».

«От блохастого слышу», — едва не огрызнулась я. К счастью, вовремя остановилась. Уже успела понять, что этот дог любит поболтать. Вот и пусть болтает. А я послушаю. И запомню всё, что он мне скажет.

«Даже Мэдок меня не слышит, хоть он и хальдаг. Он создал меня, я, можно сказать, часть его самого — ан нет, не слышит. Свою лучшую половину и…»

— В смысле создал?

«А как Истинные себе вейров создают?» 

Я закусила губу, и дог вздохнул. Вот честное слово вздохнул!

«И чему вас там вообще в той дыре учат…».

— Танцам, этикету, живописи, — принялась перечислять я, но пёс меня перебил:

«Это был риторический вопрос, цыпа. Твои унылые детство, отрочество и юность меня совершенно не интересуют. А что касается хальдагов… Вейров, таких как я, они создают из своей плоти и крови, а ещё магии, тёмной-претёмной. Ты ведь в курсе, что они способны проникать в сознание любого живого существа?»