Невеста смерти - стр. 49
Рука Якоба замерла на шнурках штанов. Слегка наклонив голову, он с любопытством посмотрел на нее.
– И что наша юная банщица знает о Галене, а тем более о Парацельсе?
Приняв эту реплику как оскорбление, Маркета гордо вскинула голову.
– Я изучаю его способы очищения и распознавания целебных трав и растений, герр доктор.
– Пожалуйста, называй меня Якобом. Так ты умеешь читать?
Девушка даже прикусила губу, чтобы не сорваться и не нагрубить богачу. С другой стороны, конечно, он удивлен – далеко не каждая банщица может складывать буквы в слова!
– Да, умею. И да, я знаю о Парацельсе и его методах, как и о четырех гуморах Галена, – сказала юная Пихлерова.
Лицо пражского гостя расплылось в широкой улыбке.
– Так ты, должно быть, дочь цирюльника!
Маркета не знала, как он пришел к такому заключению, но в груди ее вспыхнула искорка гордости.
– Да. – Она вытерла мокрые руки о банную простыню. – Мой отец – цирюльник-хирург Пихлер. Я – его помощница.
Заметив, что ошеломленный посетитель никак не может справиться с узелком, она подошла к нему и, привычно подцепив узел ногтем, развязала шнурок.
– У одной моей подруги есть Книга Парацельса, и я каждую неделю посвящаю несколько часов изучению его способов лечения. Понимаете, мне хочется учиться. Я хочу знать. Хочу…
– Маркета! – перебила девушку мать, выглядывая из-за угла соседнего отделения. – Вода уже согрелась, а ты еще даже не приступила к своей работе!
– Извини, мама, мы просто разговорились…
– Хватит трепать языком! Дай нашему бедному гостю расслабиться. Он не для того сюда пришел, чтобы слушать болтовню какой-то банщицы!
– Мама, мы…
– Займись делом, дочь, и не забудь о том, что я тебе сказала.
Справившись с остальными шнурками, Маркета вдруг почувствовала, как полыхнули огнем ее щеки. Подведя Якоба к табурету, она велела ему сесть и, отворачиваясь, стянула с него штаны и аккуратно положила их на скамью. Теперь перед ней сидел голый мужчина. Она видела таких сотни раз, но почему-то не могла смотреть в глаза именно этому.
Потом взгляд ее наткнулся на серебряный крестик у него на шее. Руки у нее задрожали, и ей пришлось перевести дух.
– Не лучше ли снять цепочку? – предложила девушка. – Она может потускнеть от мыльной воды.
– Нет, слечна, не надо. Я никогда ее не снимаю. А мыльная вода только пойдет на пользу – ее давно не мешает почистить.
Якоб вдруг почувствовал – что-то не так.
– Я не священник. Обращайся со мною так же, как обращалась бы с любым другим мужчиной, который просто пришел помыться, – сказал он банщице.
Маркета решительно кивнула.