Невеста смерти - стр. 15
Головы сидевших в других бочонках повернулись в его направлении. Многие восхищенно ухмылялись.
– Попробовали свежей устрицы, пан пивовар? – сказал бондарь, делавший для пивоварни бочонки. – Мы вас слышали! Хорошо слышали!
Все расхохотались, и бочки затряслись от веселья, выплескивая на каменный пол лужицы ароматизированной воды.
– Сейчас для них самое время, для этих устриц да мидий, юных и нежных, – заметил зеленщик, стараясь перещеголять бондаря. – Нам бы каждому по такой перловице, да еще с жемчужинкой!
В этот момент Маркета поняла, что эта кличка приклеится к ней надолго. И действительно, уже на следующий день полученное ею при крещении имя ушло в безвестность, уступив другому – Перловица. Так ее окрестили во второй раз.
Пан пивовар приходил каждую неделю, и ему дозволялось видеть Маркету обнаженной, хотя всегда в присутствии Люси, не разрешавшей и пальцем тронуть дочь. Удовольствие от созерцания юной девушки, сидящей перед ним голой на трехногом табурете, существенно увеличило доход Пихлеров. Пивовар с нетерпением ждал того дня, когда сможет беспрепятственно касаться тела Маркеты и иметь его в своем полном распоряжении. Цена тогда, конечно, возрастет…
Маркета страшилась его визитов и совсем ничего, как ее ни упрашивали, не ела в эти дни. Она уже не боялась пивовара, поняв, что старику не надо многого, но терпеть не могла его неотступный взгляд. Чем чаще он приходил в баню, тем больше она худела.
Зато близняшки поправлялись – мясо на семейном столе появлялось теперь несколько дней в неделю. Отец никогда не спрашивал, как Люси удается получать у мясника такие хорошие куски и откуда берется полный кувшин эля.
Он не спрашивал, но, разумеется, все понимал.
Глава 2. Безумный бастард Праги
Зима 1606 года
Вена, сумасшедший дом
– Он здесь! – крикнул мальчишка-оборванец, шлепая босыми ногами по каменным плитам огромного холла сумасшедшего дома. – Сам король Рудольф! Слава Австрийской империи… – Он замолк на полуслове, поняв вдруг, что сказать больше нечего, и уже на выдохе добавил: – Король здесь, герр Фляйшер!
– Перестань орать и вынеси ночной горшок, – прошипел главный смотритель, хватая служку за ухо. – И не носись здесь, как неподкованный пони, перед его величеством! Исчезни!
Начальник заведения нервно кивнул – жест этот можно было счесть знаком согласия – и, торопливо расправив черную форму, отряхнул ниточки корпии в капризном свете мерцающих фонарей. Сорвавшееся с губ дыхание повисло в холодном воздухе туманным облачком. Сердце колотилось как бешеное. Он с натугой сглотнул и придвинулся поближе к зарешеченной двери каменной тюрьмы. В дальней камере заголосила беззубая женщина – ее слюнявые десны блеснули красным в тусклом свете. Кто-то выкрикнул проклятие по адресу прибывающего с визитом монарха: