Невеста с изъяном - стр. 62
Я задумалась, вспоминая, что я такого хотела в тот момент, когда увидела голубоватое свечение. Что это вообще такое могло быть в парке почти ночью? Мне кажется, оно еще и мигало… Или нет? Я действительно плохо помню. Кажется, я сильно устала, и мне хотелось оказаться… дома? В тепле? Там, где я не буду одинока?
Ладно, сейчас все равно не вспомню.
Еще я прочитала о многосущности мироходцев. Как я поняла, люди, способные ходить между мирами, на самом деле могут изменить свою внешность, как им этого захочется. Кроме этого, приходя в очередной мир, человек приобретает на время особенность разумной расы. Например, на Зоатране – это способность перекидываться в зверей. В другом мире это может быть что угодно.
Правда, такое возможно в двух случаях. Первый – если разумная раса в мире вообще есть. И второй – если таковая особенность у расы имеется.
Сами мироходцы представляют собой что-то вроде метаморфов. Они вроде как не имеют собственного облика, хотя все, кого встречал Максим, предпочитали считать своим обликом первоначальную внешность, которую получили на Земле.
И да, по какой-то странной причине, все мироходцы, встреченные на пути Максима, изначально рождались именно на Земле. Причины подобного неизвестны. Вполне может быть, что Земля – это некая колыбель, в которой и появляются мироходцы-метаморфы. Все ли земляне способны на подобное? Ни Максим, ни другие метаморфы не могли дать ответа, так как никто из них так и не смог пройти на Землю обратно. Что весьма странно.
Также он не исключал вероятность простого совпадения. Мало ли, может быть, мироходцев, вышедших из одного мира, по какой-то непонятной причине привлекает друг к другу. Именно поэтому начинает создаваться ложное впечатление, что абсолютно все мироходцы рождаются именно на Земле.
По поводу моей изменившейся внешности. Любой мироходец в момент первого перехода из-за нагрузки принимает свой самый здоровый облик. Ну, в принципе, я вполне согласна, что в свои двадцать пять я была здоровее, чем в тридцать с хвостиком.
Моргнув, я повела плечами, сбрасывая некую заторможенность, навеянную горячей водой и мыслями.
Встав, укуталась в большое полотенце и вышла из ванной. В комнате по сравнению с теплой ванной было прохладно. Вытерев тело, я натянула что-то вроде длинной ночной сорочки, решив не ложиться голой, а потом села перед зеркалом. Перед тем как лечь, нужно было высушить волосы.
Кое-как распутав мокрые пряди, провела по ним расческой, задумчиво глядя на свое отражение. Значит, зеркала…
Замерев, протянула руку и провела кончиком пальца по холодной гладкой поверхности. Интересно, если я сейчас пожелаю уйти, что будет делать Лиарон? Расстроится ли он, или же ему будет все равно?