Невеста решает бунтовать - стр. 27

Я нашла выход, и чувствую себя увереннее.

Сказать, что пострадала? Пожалуй, лучше не давать лишнего повода приблизиться ко мне, начнёт ещё хватать за руки, дуть на воображаемые синяки, расспрашивать, что болит. А вот на выговор он нарвался.

– Господин Лотт, я пострадала чуть раньше, от ваших действий. Вашими стараниями “Светская хроника” выставила моего отца бессердечным самодуром, была брошена тень на мою репутацию, –  перечисляю я, причём достаточно громко, чтобы притаившиеся поблизости журналисты могли услышать.

Вероятно, обозреватели скажут, что княжна была холодна и жестока, но по крайней мере они не смогут упрекнуть меня  пренебрежении приличиями. Лучше прослыть высокомерной, чем доступной.

– Дара?

Ещё не понял? Спасибо, я рада продолжать:

– Даже к невесте на публике следует обращаться как к леди. Мы с вами, господин Лотт, не помолвлены. Обращаясь ко мне по имени, вы принижаете меня, господин Лотт.

Он не выглядит особенно удивлённым, то есть Лали уже успела отчитаться. Его выражение лица становится всё более и более жалким. На поверхности обида в лучших чувствах, а под ней… раздражение, злость.

Конечно! Рей выступил, не щадя колена, а все усилия дали обратный эффект.

– Княжна, я ведь для нас старался, для нашего счастья!

Настолько бездарная театральщина, и я велась? Белая богиня, какой ужас. Дай мне остроты зрения, Белая богиня.

– Отец начал проникаться вашим упорством, но вчера был глубоко разочарован. Понадобится время, чтобы исправить положение. Я думаю, лучшее, что мы можем сделать –  это подождать, –  миролюбиво предлагаю я, но не позволяю себе и тени улыбки.

Обида на его лице становится всепоглощающей. Рей такую рожу корчит, будто вот-вот расплачется, как маленький мальчик.

– Княжна Исидара… Неужели вы меня больше не любите?

Так мне, по его мнению, следует устыдиться?

Рей, говоря откровенно, меня от тебя воротит. Но я, увы, не признаюсь вслух, хотя, возможно, и хотела бы посмотреть на твою искреннюю реакцию. Правдивый ответ повлечёт за собой слишком много неудобных вопросов, а я не собираюсь давать Великому князю подсказка.

Совсем скоро я получу от сеньора Поморро козырь и с фанфарами разыграю карту измены, заставлю всю столицу обсуждать коварного обманщика. Пока же время терпеть. И напирать на приличия:

– Господин Лотт. Мы всё ещё на улице. Зачем вы задаёте вопрос, который ставит меня в трудное положение? Господин Лотт, для всех, в ком течёт кровь Кокберг, честь превыше любых чувств.

Рей не пытается вломиться в экипаж, он, наоборот, отскакивает, с прежней бездарной театральностью хватается за грудь: