Невеста Пушкина. Пушкин и Дантес (сборник) - стр. 65
Он отворяет дверь и кричит:
– Василий! Ва-си-лий!.. Петька!.. А вам что надо? – меняет он голос.
Чей-то густой раздается бас за дверью:
– Мне бы только на Пушкина посмотреть!
И тут же голос Нащокина:
– Нечего на него смотреть! Ва-си-лий!
Однако тот же голос жужжит настойчиво:
– Кто-то сказал: Пушкин пришел к хозяину! Ну вот я и…
И из-за плеча Нащокина просовывается чья-то взлохмаченная голова.
– А-а! Пушкин! Пушкин! – кивает голова и исчезает, потом довольный голос Нащокина:
– А-а! Петька! Ну, хотя бы ты… А то кричу и не могу дозваться.
И вот Нащокин пропускает Петьку и затворяет дверь, а Петька говорит не менее философски, чем его барин:
– Как же можно, барин, вам дозваться, когда полный дом разных народов, и у всякого, барин, своя фантазия!
– В самом деле, Войныч, очень много что-то у тебя всяких, – соглашается с Петькой Пушкин. – Я проходил, видел… Кто такие?
– Ну, где же мне знать всех, кто они такие? Один влезет, глядишь, кого-то другого притащил… Этот, в дверь заглядывал, артист какой-то. И еще, кажется, есть пятеро артистов… Потом художники… Все, конечно, народ талантливый, – объясняет Нащокин.
– Видно, что таланты! Ну, так вот, письмо! Это, Петя, письмо для меня такое дорогое, что если ты его потеряешь… – пронзительно смотрит на Петьку Пушкин.
– Ну вот, барин, как же можно письма терять! Что я, пьяный? Под Пасху пьяных не бывает, что Бог даст завтра! – отвечает Петька.
– Тут написано: «В собственные руки»… Ты постарайся добиться, чтобы непременно самой барыне Гончаровой. Скажи, что от меня, и слушай, что она скажет, – наставляет Пушкин Петьку.
– И чтобы в точности вам передать! Это я все сделаю… А идти мне в какой конец? – справляется Петька.
– По Большой Никитской, угол Скарятинского переулка… Угольный дом.
– А случится если – барыню не застану?
– Как не застанешь? Нынче все барыни дома сидят, куличи пекут, – разъясняет Нащокин. – Иди! – И Петька уходит. – А вот я свою ораву чем буду завтра кормить? Впрочем, разговеться-то им дадут, кажется, а уж на всю неделю не хватит! Стыд и срам дому Нащокина!
– Может быть, разойдутся куда-нибудь? – пытается помочь делу Пушкин.
– Часть, я думаю, разойдется, а зато другие к себе гостей приведут… – печалится Нащокин.
Это заставляет Пушкина сказать энергично:
– Эх, я бы на твоем месте с каким бы удовольствием прогнал всю эту сволочь ко всем чертям!
Но Нащокин ужасается:
– Скандал, что ты! Как их прогнать? Они все люди способные… Да и не такие вредные, когда у меня деньги бывают.
– Хотя ты и всеобщий наследник, но, послушай, так ведь тебе никаких наследств не хватит! Разве что от графа Строганова!