Невеста Пушкина. Пушкин и Дантес (сборник) - стр. 19
– Что вы! Что вы!.. Совсем напротив. Государь-то его и ценит, а за ним все!
– Помилуйте, граф! Да за ним, мне говорили, даже секретный полицейский надзор! – понижает голос Наталья Ивановна.
– А за кем же из вас нет полицейского надзора? – беспечно спрашивает Толстой. – Это еще хорошо, что секретный, а не гласный!
– Даже письма его, говорят, приказано читать на почте!
– А чьих же писем не читают на почте! И мои, и ваши, конечно, читают, будьте покойны! – улыбается Толстой.
– Неужели все письма успевают прочитать? Что вы!
– По наитию, Наталья Ивановна! Там, в почтамте, сидят ясновидящие и всякую зловредность нашу видят сквозь конверты… Нет, Пушкина никто уж больше не притесняет…
– Даже и кредиторы?
– Кого же из нас не притесняют эти пакостники!
– Но ведь Пушкин – он ведь известный афей! – совершенно пугается Наталья Ивановна.
– Вот уж этого бы я не сказал! Он был когда-то грешен в этом и то немного, за что и наказан царем Александром… Нет, он теперь совсем не афей, поверьте! – наклоняется к ней для большей убедительности Американец.
– Хорош не афей! А «Гаврилиаду» кто написал? Ведь это такое кощунство!
И она вдруг закрывает глаза руками в полнейшем ужасе.
– Откуда же «Гаврилиада» до вас дошла? – удивляется, вздергивая плечи и брови, Американец. – Вот уж не думал даже, чтобы вы так интересовались и до меня моим женихом! Нет, нет, дорогая Наталья Ивановна, на этот счет успокойтесь: «Гаврилиада» не его сочинение, а на него только свалили. И он мне сам говорил: «Написал я лично государю, чтобы от меня отстали с «Гаврилиадой», и царь приказал оставить меня в покое!»
– Значит, это не он писал такую мерзость? Вы убеждены? – начинает светлеть Наталья Ивановна.
Но Толстой говорит совершенно убежденно:
– Помилуйте, да если бы действительно он, ведь его бы в Соловки за это загнали! Что вы, дорогая!
– И стоило бы! За это стоило бы! Я бы сама так и решила! Но ведь он… какой же он жених, ведь он нищий! Что у него есть?
– Тысяча душ! – не задумываясь решает Американец.
– Тысяча? У него? Неужели? – приятно удивляется Наталья Ивановна.
– Пока у отца, конечно, но ведь это все равно что у него… Дочь выделена… Конечно, отец передаст ему имения свои, лишь только он женится.
Наталья Ивановна смотрит на него пытливо, неопределенно цедя слова:
– Если вы это знаете… Но как же он уродлив, этот Пушкин! Он ведь мне был представлен на одном балу… Он к Александре сватается? – вдруг спрашивает она живо.
Этот вопрос удивляет Толстого.
– Насколько я от него слышал, он влюблен в Натали, – говорит он.
Наталья Ивановна даже несколько приподнимается от крайнего изумления: