Невеста по контракту - стр. 8
Впрочем, Саша лишь поначалу хотела, чтобы ей поверили и узнали правду. А потом стало плевать. На всех плевать, лишь бы не лезли. Пусть что хотят, то и думают, стадо баранов. Жаль только, что рты им не заткнешь.
Поболтают и заткнуться, утешала она себя. Однако дни шли, а травля не стихала, а набирала обороты.
И поговорить было не с кем. Даже Гарик, родной брат, ее оттолкнул, когда она подошла к нему на перемене. По делу подошла. Одноклассники куда-то спрятали Сашину куртку, где были ключи от дома. Но он грубо ее послал.
Куртка потом нашлась. Ее нацепили на перевернутую швабру и всю измазали чем-то гадким и вонючим. Швабру приставили к школьному стенду, а над курткой прикрепили распечатанное фото Саши – лицо крупным планом. Еще и на лбу маркером написали «шлюха».
А как все хохотали, стоя толпой там, перед стендом, когда она снимала свою куртку со швабры!
– Неужели она это наденет? – слышала за спиной. – Девочки, фу-у-у. Я сейчас блевану!
Саша молча сорвала свою фотографию со стенда, порвала ее под глумливые смешки и швырнула клочки в лицо Галкиной. Макс Карепин кинулся к ней со словами: «Ну всё, тварь, тебе конец».
Но тут из учительской вышла завуч. Все сразу смолкли, а Карепин отступил. Завуч, оглядев Сашину измазанную куртку, возмутилась:
– Калинина, ты совсем с ума сошла? Ты в чем ходишь? Что это за вид? Из какой канавы ты вылезла?
Сзади захохотали одноклассники. Завуч потом и на них накричала, но легче от этого не стало.
Наверное, в тот момент Сашу и «переклинило», как говорила мать.
Неделю она вообще в школе не появлялась. Гуляла по городу. Потом коротко постригла свои длинные волнистые волосы, которыми так гордилась, и выкрасила их в иссиня-черный цвет. В секонд-хэнде купила себе на остатки подарочных денег куртку – черную, кожаную с заклепками. И ботинки ей под стать. А еще черные джинсы с драными коленями.
С того дня она больше не надевала ни юбок, ни платьев.
В школе ее новый образ встретили шквалом смешков и унизительных прозвищ.
– О, Калинина теперь заделалась нефоршей?
Как только ее ни обзывали – и чучелом, и пугалом, и бичихой. И это еще самое безобидное. Больше всех выступал, как всегда, Карепин. Даже на уроках не мог успокоиться. И в конце концов терпение у нее лопнуло.
В тот день Марья Ивановна, пожилая математичка, вызвала ее к доске доказывать теорему. С геометрией у Саши никогда не было проблем. Она бодро записывала формулы, когда в затылок что-то пролетело, и все засмеялись. Это Карепин со своей первой парты кинул в нее каучуковый шарик.
– Снайпер! – сказал кто-то.