Невеста (не) для сына - стр. 13
Как обычно, пыталась его заговорить, отвлечь, чтобы хоть как-то накормить.
Я развернула к себе коляску и увидела на лице отца лёгкую улыбку, указывающую на то, что он слышал меня. Всё хорошо помнил, только… к сожалению, ответить не мог.
– Уверена, я не так хорошо готовлю, как делала это она, но всё же ты должен сравнить… – продолжала говорить, чтобы убить давящую тишину комнаты.
Раньше мы много с ним говорили. Как-то, перед тем, как случился повторный приступ, и он еще был способен говорить, он сказал одну фразу, которая врезалась мне в память. Это было признание о том, что моя мать была его самой большой любовью, а я подарком, посланным ему с небес. Тогда я была безумно счастлива, ведь лучшего и услышать было нельзя. Знать, что он думал не о Альбертине, а о той, что ушла в мир иной много лет назад, дорогого стоило. Знала, что и меня он любил большего всего на свете. Желал мне самого лучшего и жалел, что не сумел дать того, чего всегда хотел. Денег, положения в обществе. А мне это и не нужно было. Об одном просила Всевышнего, чтобы не отбирал его у меня.
– Вот так…– продолжала я. – Сейчас мы в раз расправимся с этим всем и пойдём на воздух. Сегодня дивная погода. Тебе понравится.
Сегодня отец не возражал. Позволил себя накормить, переодеть и вывести во двор.
Мне и самой было нужно проветриться. Отвлечься от тягостных мыслей, что терзали мою голову.
Площадка перед нашим домой была не предусмотрена для прогулок на коляске. Её колеса то и дело застревали в глубоких ямах, поэтому приходилось гулять в саду и у окраины леса. Это было далеко и не всегда легко. Если до этого только одна мысль о прогулке меня заставляла ужаснуться, то сейчас она была очень кстати. Это позволит мне ненадолго переключиться. Заберёт всё внимание, и на время я перестану думать о Гае.
Наша с отцом прогулка длилась около двух часов. Мы с ним прошлись по саду, погуляли вдоль берега реки, заглянули в местечко, где всегда слышалось чудесное пение птиц. Прогулка пошла на пользу. Мужское лицо, которое до этого было смертельно бледным, приняло розоватый оттенок. В конце пути его стало клонить в сон, да и мне следовало отдохнуть. За это время я основательно выбилась из сил, а голова стала абсолютно пустой. Мысль уложить отца в кровать и немедленно принять душ, перебивали все прочие желания. Но, когда мы вернулись в дом и я услышала голос мачехи, то забыла обо всём.
В доме, кроме нас, никто больше не поживал. От слуг пришлось отказать едва ли не сразу после того, как отец женился на мачехе. Из этого следовало, что она разговаривала по телефону. И я догадывалась с кем. Робертом Вагнером.