Невеста на ужин - стр. 76

— Как вы уже поняли, — обратился Алексей Викторович к гостям, — это Тамара — невеста Жени.

Вот здесь бы мне запротестовать и сказать, что он глубоко ошибается, но это выглядело бы очень странно, особенно в глазах родственников семьи.

— Томочка очень начитана, — продолжал Алексей Викторович, — превосходно играет на гитаре и рояле, а также поёт, но при этом очень скромна. Вот бы такую невесту для Кольки найти.

Я заметила, как рыжеватая девушка лет двадцати — двадцати двух, скромно сидевшая на диване, зарделась и потупила глаза.

— Томочка, — теперь Женин отец обратился ко мне, — а это как вы поняли наша большая дружная семья: Глеб Никитович, — при этом седенький упитанный старичок, сидевший рядом с рыжей девицей, кивнул головой, — мой двоюродный брат.

— Его жена — Анастасия Филипповна, — Алексей Викторович указал рукой на толстую тётку в голубом платье в горох, который её ещё больше полнил.

— Софья Николаевна — родная сестра моей супруги, — вот её возраст, я оценить не могла, было видно, что она не раз перекраивала своё лицо, и теперь, когда она попыталась улыбнуться, её улыбка вышла натянутой.

— Валентина Егоровна — лучшая подруга моей супруги и уже, можно сказать, член семьи. И её дочка — Варенька.

Варенькой оказалось то самое рыжее смутившееся создание, а её мать — тоже рыжая, с волосами, пережжёнными химической завивкой — напомнила мне торговку с рынка.

— А это Лаврентий Витальевич, — Алексей Викторович указал на сухонького старичка, который, несмотря на жару, сидел в чёрном классическом костюме поверх чёрной водолазки, — заслуженный композитор России, между прочим.

Старичок при этом неожиданно шустро подорвался со своего места и, подхватив мою руку, поцеловал её, при этом обслюнявив. Я как можно незаметнее обтёрла руку о джинсы и стояла, глупо улыбаясь.

— Томочка, присаживайтесь с Женечкой на диванчик напротив, — наверное, опасаясь, что я так и буду стоять в центре комнаты, как новогодняя ёлка, в ожидании, что вокруг меня станут водить хороводы, произнесла Татьяна Николаевна.

Место меня совсем не устраивало. Здесь каждый мог буравить меня взглядом столько, сколько ему заблагорассудится. И мне ничего не оставалось, как точно также пялиться на гостей, имена которых и степень родства я тут же забыла. Лаврентий Берия, как я его окрестила, раскинул свои худые длинные конечности в огромном бежевом кресле и рассказывал о каком-то международном конкурсе под эгидой известных композиторов, приглашая нас с Женей принять в нём участие. Я вежливо сказала, что мы с Женей подумаем над этим заманчивым предложением. Тут в разговор ввязалась рыжая тётка с пережжёнными волосами, протежируя свою Варечку, которая тоже, по её словам очень недурно играла. Тётка-горох на любую фразу, сказанную кем-то, говорила единственное слово: «Замечательно!». Сестра Татьяны Николаевны делала вид, что внимательно слушает говоривших и кивала головой. Толстый старичок откинулся на объёмную спинку дивана и прикрыл глаза, даже не пытаясь изображать интерес и поддерживать беседу. А Варечка, когда речь заходила о ней, то краснела, то бледнела. Татьяна Николаевна вышла из гостиной и минут через пять вернулась, сообщив, что нужно помочь Галине нарезать овощи. Я слишком быстро подскочила и сказала, что готова помочь. Я была готова делать что угодно, хоть чистить сковородки, лишь бы покинуть гостиную.